Серое, в духе модернизма, здание без вывесок и других обозначений — вот новый приют для современного искусства. Сергей Гридчин задумал построить просторное помещение еще в мае позапрошлого года: бизнесмен решил вспомнить о первом любимом образовании, по профессии он гравер и ювелир.
— У меня есть даже коллекция современного искусства, — рассказывает Сергей. — И, кстати, работы Димы в ней тоже есть. Этот выставочный зал — абсолютно не коммерческий проект. Внутреннее пространство мы готовы трансформировать под любую интересную экспозицию. Стены можно перекрасить. А на втором этаже, который еще не оформлен, могут жить и работать художники.
Простор вокруг завидный. Есть поля, которые, по задумке Гридчина, можно использовать для арт-проектов. Есть плоская крыша выставочного зала, которую можно оборудовать для арт-объектов. Главное — силы и желание. Публика-то найдется. Через село Дмитровское проходит основная дорога к Звенигороду. Здесь есть и местные жители, обычные люди, и зажиточные дачники. К тому же рукой подать до Рублевки. И даже президент с премьером живут недалеко. Но пока открывается только первая выставка, зато какая!
На этот проект Дмитрий Гутов променял заслуженный отпуск. Солнце и море — за возможность воплотить в жизнь давнюю идею.
— Около пяти лет назад я начал думал, как воссоздать Рембрандта в металле, — рассказывает автор “МК”. — Сначала я хотел сделать плоские работы, но как-то не складывалась задумка. Вообще я очень увлечен каллиграфией, у меня огромная библиотека, уже несколько лет варю конструкции с иероглифами. Но никак не мог подобраться к реалистическому изображению, потому что есть принципиальный переход между написанием букв, этими абстрактными каракулями, к изображению, которое что-то несет.
Первым изображением, с которого начались прозрачные железные конструкции, стала одна из рукописей — не удивляйтесь — Карла Маркса. Страницу из “Немецкой идеологии”, исписанную странными профилями, художник превратил в металлический шедевр.
— Потом я это оставил, потому что не мог найти материал, где бы реализм сочетался с экспрессией, — продолжает Дима. — Но все время Рембрандт сидел в голове. Его графика приближена к мастерству монахов, писавших тушью. Кисть в графических рисунках также свободна. Понимаешь, если деталь висит в воздухе или рисунок прерывается, то его сложно закрепить в металлической конструкции. Но в данном случае совпало, что наиболее интересные мне рисунки оказались наиболее технологичными.
Так появилось девять работ, с ювелирной точностью повторяющие графику знаменитого голландского мастера. В одном разница: конструкции русского художника — трехмерные. За счет того, что в глубину металлические прутики уходят на 35—40 см, возникает так называемый эффект параллакса. То есть изображение меняется, когда зритель меняет точку обзора. Если посмотреть на конструкции сбоку, так это чистый абстракционизм.
