Есть один способ, который практикуют западные кинопрокатчики, чтобы проверить качество дубляжа своей продукции: они встают у кинотеатров после сеанса и опрашивают выходящих: “Как вам дубляж?” Если зритель недоумевает: “Какой такой дубляж? Я и не помню”, значит, все в порядке. Высший пилотаж — когда работа мастеров перевода и синхрона остается незамеченной.
Многоопытный режиссер дубляжа Ярослава Турылева, на счету которой десятки работ как в игровом кино (“Список Шиндлера”, несколько “Джеймсов Бондов”, “Малышка за миллион”), так и в анимации (“Побег из курятника”, “Шрек”-1 и -2), абсолютно согласна с таким критерием оценки. А на днях в прокат вышел новый мультфильм “Приключения Десперо”, за дубляж которого отвечала также Турылева.
— Так что же такое — хороший дубляж?
— Когда идет слияние экрана с русским языком так, что человек сидит в зале и забывает, что это американское кино, ему ничего не мешает — значит, все в порядке. А если актеров подбирают, потому что их молодежь знает... Может, какой-то тусовке это и интересно. Но рассуждать так — огромная ошибка.
— Тем не менее озвучание мультфильмов становится модным развлечением для сегодняшних звезд.
— Это дурной тон и больное место в нашем деле. Для меня понятия “звезда” в актерской профессии не существует — зато есть понятия “хороший артист”, “замечательный артист”, “талантливый” и даже “популярный артист”. И кому в голову пришло, что у нас в мультфильме должны быть звезды?
— Вы когда-то отказывались от работы по идейным соображениям?
— От мультфильма “Би муви” и некоторых других я отказалась именно поэтому. С “Би муви” я провела пробы с актерами, и западные продюсеры их утвердили. Но наши прокатчики заявили, что нужны только “звездные” фамилии — тогда, мол, зрители выломают все двери кинотеатров! Очень трудно убедить наших прокатчиков, что зрители не побегут на мультфильм только оттого, что на афише будет написана куча известных фамилий.
— Кого-то из актеров удается отстоять?
— Лешу Колгана утверждали на роль Шрека со скандалом. В оригинале Шрека озвучивал Майлс — актер невысокого роста. А Колган — человек завидной комплекции. И я посчитала, что Майлса в “Шреке” не хватает (это, конечно, моя наглость), а образ Колгана идеально ложится на эту картинку. Замечательно проходят пробы, и вдруг супервайзер из Америки пишет, что Колган им не подходит. Я отвечаю, что это лучший актер из всех, кто пробовался, и менять его я не буду. Надо отдать должное тому человеку — он уступил. Потом американские прокатчики признались, что лучший мировой дубляж “Шрека” — российский.
— А вы можете определить, подойдет актер на роль или нет, только по его образу, еще не слыша его голоса?
— Да, могу, потому что я очень часто подбираю актеров... по актеру, по его физике. В дубляже игрового кино важно не просто с выражением произнести текст, а повторить созданный актером на экране образ. Вот возьмем Бориса Клюева — в мультфильме “Десперо” он озвучивает мышиного мэра. И его персонаж на самом деле очень похож на Клюева. А когда Валентин Гафт стоял в тон-студии и озвучивал свою крысятину, надо было за ним наблюдать и видеть: в какие-то моменты он преображался в своего героя.
— Кстати, Гафт легко согласился на роль крысы?
— Да. Его персонажа зовут Ботичелли — одно имя чего стоит! Кстати, Гафт признался, что никогда раньше не занимался мультфильмами. У меня внутри все оборвалось, я подумала: “Мама родная, как же мы будем с ним работать?!”
И вот он пришел, я дала ему прочитать то, что написано в креативном письме, рассказала, как я это вижу, показала ему сцену. И вдруг он говорит: “Ой, замечательный персонаж! А что ж вы сразу не сказали?” И когда мы начали работать, в каких-то местах я просто не дышала, думала: “Боже мой! Вот оно как!” Мы понимали друг друга с полуслова, и он в одну секунду сообразил, что ему делать с этой крысой.
— Кто еще из популярных актеров отметился в вашем мышином царстве?
— Владимир Еремин дублировал крысу Раскуро, в оригинале озвученную Дастином Хоффманом (первый раз Еремин говорил за Хоффмана в “Парфюмере”), Владимир Зайцев озвучил итальянского повара, собранного из овощей. У Александра Ленькова был маленький эпизод: он полуслепой палач — тоже мышь. Аня Каменкова читала текст от автора. Была очень талантливая девочка Маша Иващенко, она учится на втором курсе во ВГИКе: так “сыграла” деревенскую толстуху, что даже ее папа, известный бард, не поверил, что это его дочь!
— Сколько дублированных фильмов в вашем режиссерском багаже?
— Даже не могу сказать — очень много. Если учесть, что последние лет семь каждый год выходит до 30 фильмов и больше.
— Много уходит времени на один фильм?
— Когда-то на “Мосфильме” я делала один фильм в два месяца. Вообще полагается неделя на перевод картины, неделя на синхронную укладку. Но на деле у нас часто бывает сумасшедший дом: фильм делается от 3 до 10 дней. Дубляж “Десперо” занял 4 дня — по 12 часов в день.
— А правда, что не все актеры еще той, старой закалки соглашались на дубляж? Например, про Евгения Евстигнеева говорят, что он отказывался всегда и категорически.
— Была целая плеяда актеров, для которых процесс озвучания даже самого себя в фильме становился мучением. В силу чего — не знаю: то ли человек нервничал, потому что начинал следить, где он не так сделал, не так сыграл. Это очень мешает. Когда озвучиваешь другого, таких мучений нет. Я знаю это по себе и своим коллегам по актерскому цеху.
Может, кто-то просто не хотел себя ломать и утверждать. Тем не менее колоссальное количество великих театральных актеров занимались дубляжом и не считали это второсортной продукцией — наоборот, получали от этого удовольствие.
— Я слышала, Алексей Баталов несколько лет назад на базе ВГИКа организовывал курсы дубляжа для актеров...
— Да, у меня работают несколько ребят оттуда. По-моему, в основном их учили синхронно попадать. Это сложно — надо обладать или очень музыкальным слухом, или темпо-ритмом, который ты ухватываешь. У меня была история с актером Володей Антоником, которого я пригласила на роль Шварценеггера в фильм “Правдивая ложь”. Володя, будучи помоложе Шварценеггера, высокий, но не такой накачанной комплекции, сначала отказался. Тогда я сказала: “Володь, вот тебе кассета, смотри фильм, и мой тебе совет: попробуй ходить так, как он ходит”. А у Шварценеггера, видимо, плоскостопие: он ходит характерно, вперевалку. И когда Володя пришел в зал записываться, он переминался точно так же, как его персонаж. И говорит мне: “А ты знаешь, получается!” Потому что мы ухватились за его основную красочку, а это очень помогает. Поэтому я часто говорю актерам: “Ребята, физика! Посмотрите, как он встал, как он сел!” Но, к сожалению, люди часто не понимают этого.
— Чей еще опыт лежит в вашей актерской копилке?
— Однажды я работала на фильме “Король в Нью-Йорке” вместе со Смоктуновским. Он озвучивал Чарли Чаплина. А у меня был смешной персонаж, мальчишка: я тогда озвучивала и мальчиков, и девочек. И в какой-то момент Смоктуновский, забывшись, вместо своего текста стал смотреть на меня и произнес: “Деточка, какая же ты прелесть!” Он так от души смеялся! Это было ужасно смешно, и в тот момент я была счастлива! Его реакция на то, что я сделала, — это была реакция ребенка, которого не обманешь! В таком общении был свой плюс: если ты молод и не дурак, то мог получить хорошую актерскую школу, и это было очень интересно. Сейчас такого урока ты не получаешь.
— Почему?
— Потому что раньше артисты стояли все вместе и записывались хором: один ошибся, и все начинают сначала. Процесс озвучания, бывало, шел по одному-два месяца. С появлением системы “долби” со множеством звуковых дорожек актеры перестали встречаться друг с другом в тон-студии — записываются по одному. “Долби” более совершенна, потому что облегчает актерам жизнь при их сегодняшней занятости. Хотя поначалу они возмущались. Я никогда не забуду, как один артист мне орал: “Да я здесь с ума сойду!” И его можно понять: страшно же — стоишь один в темноте тон-студии, свет горит только на пюпитре с текстом. Особенно неприятно, когда ты там еще и делаешь что-то вроде “Списка Шиндлера”.
— А чем пугал артистов “Список Шиндлера”?
— Это тяжело было выдержать: настолько эмоционально напряженный фильм. На дубляже работали 159 актеров, и не было ни одного, кто бы просто пришел, отработал и ушел. Все выходили из студии и говорили, что трясет и мурашки по телу. Эмоциональный заряд, который выдал в фильме Спилберг, на всех действовал.
— Можете как профессионал объяснить мне про два способа озвучания: закадровый и собственно дубляж — почему иностранные фильмы озвучивают по-разному?
— Закадр появился от безденежья, нищеты в кинематографе и на телевидении. Сели три человека, за полтора часа записали двухчасовую картину, и на этом все закончилось. Не надо ничего обрабатывать, текст — прямо из-под переводчика, не нужен никакой режиссер. Это беда. Ко мне все время приставали в Лондоне, куда я в 90-х годах неоднократно летала по работе: “У вас же дубляжа нет”. И когда я им рассказывала историю советского дубляжа, они на меня смотрели как на сумасшедшую.
— Интересно, с чего начинается история отечественного дубляжа?
— Первый дубляж сделал Марк Донской — это был американский фильм “Человек-невидимка”. Вместе с ним целый год работали три замечательных человека: редактор, театральный актер Потемкин (в “Коньке-Горбунке” Роу он играл воеводу) и литобработчик Гринкург. Так в 1936-м на экраны вышел наш первый дублированный фильм.
