Таких, как он, называют людьми мира. Родился в Узбекистане, в Фергане, объездил весь мир, а сейчас живет в Крыму под Симферополем — откуда в свое время Сталин депортировал его родителей, крымских татар. Живет уединенно, продолжает с упоением музицировать, экспериментировать с музыкой “Битлз” и параллельно записывает со своей дочерью Ление новый альбом — “Река времени”. Время от времени выступает в московских клубах, где “ЗД” с ним и встретилась. Его называют основателем целого направления в гитарной музыке, а сам он считает себя в ней случайным человеком:
— Однажды к отцу приехал брат, привез с собой гитару — я ее до этого даже не видел. Играл он на любительском уровне, но эти звуки показались волшебными. Мне было уже 14, самое время влюбляться. И я влюбился. И заболел гитарой.
— Для профессионального исполнителя начать в 14 лет — достаточно поздно.
— Если бы родители сами были музыкантами, то, наверное, отдали бы меня раньше в музыкальную школу. Научился бы, как большинство, играть на фортепиано. А сколько пианистов на планете? Среди них легко затеряться. Может, и к лучшему, что учить меня было некому, и я занимался сам.
Первые шаги делал на уровне дворовых музыкантов, позже записался в музшколу, но класса гитары в ней не было, пошел на фагот. Потом — армия. Служил на Дальнем Востоке, по-взрослому, — о музыке пришлось забыть. Даже думал вообще бросить. Судьба резко изменилась после того, как в часть приехал ансамбль. Я набрался смелости, подошел и спросил: “Ребята, вам гитаристы нужны?” Они свысока на меня посмотрели: “Ну… сыграй что-нибудь”. Уже не помню, что я сыграл, причем достаточно коряво, но им понравилось, и на следующий день они пригласили начальника ансамбля — майора Маркова. Он меня внимательно прослушал и говорит: “Берем. А сколько ты уже служишь?” — “Год и десять месяцев”. — “Да тебе уже увольняться пора, тогда нет смысла”. “А я, — говорю, — еще и на фаготе играю, закончил третий курс музыкального училища”. Слегка приврал, но майору очень нужен был человек в духовую секцию.
Я остался на сверхсрочную в ансамбле. Там и на фаготе по-настоящему научился играть, и пел в хоре, даже иногда замещал бас-балалаечника. Когда вернулся домой, мой педагог был крайне удивлен моим уровнем подготовки. После армии закончил музучилище, год проработал педагогом, но понял, что это не мое. Ушел в ресторан. Кабак — не лучшее место для музыканта, морально тяжело было, доставали клиенты, работодатели... Проработал до “сухого” горбачевского закона, когда содержать музыкантов ресторанам стало нерентабельно, и начал играть на свадьбах. Там тоже опыта набирался, а по ходу дела мы создали ансамбль “Сато”, записали два диска-гиганта на “Мелодии”.
— Приблизительно в это время у вас появилась первая профессиональная гитара, которая стоила безумных денег…
— Я много играл на свадьбах, в ресторанах, накопил денег, и появилась мечта купить фирменный, настоящий инструмент. “Гибсон” или “Фендер”. Эти инструменты были у нас такой редкостью, что в Узбекистане по именам знали людей, у которых они были. И я поехал в Ленинград, где, как мне сказали, хорошую гитару можно было купить подешевле. Там за 2700 рублей купил инструмент “Ибанез”, сделанный под легендарный “Гибсон Лес Пол”. В футляре, но, правда, уже играный. Сзади “Мэйд ин Джапан” написано, бордовый такой, кайф! Видимо, я переплатил, но был страшно доволен. Привез домой, показал отцу. Говорю: “Смотри, какое дерево!” Он у меня плотником работал, постучал по корпусу и сказал: “Хорошее дерево! За сколько взял?” А я знал: назови настоящую цену, он просто рухнет на пол. Ответил: “За триста”. Отец удивился: “А почему так дорого?” Это ведь его месячный бригадирский оклад. Отец потом, правда, подумал и изрек философскую фразу: “Это твой инструмент. То, что ты купил себе, дорогим уже быть не может”.
— Журналисты тысячи раз спрашивали вас, как вы пришли к своему неповторимому стилю — тэппингу, но все-таки и я не удержусь: как?
— Трудом! А как иначе? Помимо Стэнли Джордана этим стилем временами играет даже легендарный Ван Хален. Это английское слово, как его точно перевести на русский, я пока и сам не знаю. Может быть, игра без посредников. В отличие от фортепиано, где звук после удара передается на струны через молоточки, здесь звук передается напрямую — от пальцев. Я сам ищу определение этому стилю, иногда мне приходит на ум словосочетание “техника чабана”: я — пастух, а струны, как бараны, на пастбище пасутся, и мне надо чутко следить за их перемещением.
— Я слушал и вас, и Стэнли Джордана. Вы звучите по-разному и играете каждый по-своему.
— Он по образованию — пианист, и у него правая рука солирующая, а у меня — левая. В этом и заключается наше кардинальное отличие.
— В одном из музыкальных рейтингов вас называют в пятерке лучших гитаристов постсоветского пространства. А вам самому кто из ныне здравствующих гитаристов импонирует?
— Очень нравятся Иван Смирнов, Роман Мирошниченко, Игорь Бойко. С ними бы я с удовольствием поджемовал. Правда, чаще получается выступать одному.
— Не тяжело одному держать публику два сета по сорок пять минут?
— Да я и три сета сыграю. Репертуар у меня обширный, очень много авангардных вещей, могу играть как для продвинутой публики, так и для неподготовленной.
— Знаю, вам и в кино удалось поработать. И не только в качестве композитора.
— Я записал несколько саундтреков к документальным картинам, последняя работа — в фильме недавно ушедшего от нас актера и режиссера Виктора Степанова. Был у меня и актерский опыт в фильме Юрия Павлова “Брак по расчету”, там снялся вместе с Лидией Федосеевой-Шукшиной, Игорем Бутманом и Евгением Стычкиным. Интересный для меня творческий эксперимент, жаль только, что голос в кадре не мой. Не смог приехать на озвучку картины.
— Можете сказать про себя: “Я добился в жизни всего, чего хотел”?
— Для мальчика, который родился в Узбекистане, в бедной семье депортированных, я сделал фантастическую карьеру. Есть любимое дело на всю жизнь, есть дом, в который люблю возвращаться, есть друзья, которые принимают меня таким, какой я есть, есть идеи, которые пытаюсь воплотить в жизнь. Объять необъятное невозможно, я это уже давно понял, поэтому очень дорожу тем, что имею.
Справка “ЗД”.
Энвер Измайлов — гитарист, композитор, руководитель ансамбля ART TRIO of CRIMEA, заслуженный артист Украины. Известен широкой публике как экспериментатор, соединяющий джаз-рок и этническую музыку Крыма, Балкан и Ближнего Востока.
Написал несколько сольных программ, в которых воплотил свое представление об этноджазовом синтезе. На международных фестивалях Энвер Измайлов выступал с турецким перкуссионистом Бурханом Очалом, французским пианистом Ксавье Гарсиа и другими всемирно известными музыкантами.
