Это русское снежное тождество,
Умный лёд и умное деланье,
С блудом труда не в родстве,
Рождество, то есть. Где
«До» равно «да».
Это строчки из стихотворения Алеши Прокопьева. Его читает сам автор — поэт и переводчик с английского, немецкого, шведского и датского. Чосер, Уайлд, Гёльдерлин, Рильке, Тракль, Целан, Транстрёмер — вот только некоторые выдающиеся авторы, которых он переводит. Прокопьев — лауреат специальной Премии Андрея Белого (2010) за литературный перевод и премии «Поэзия» (2020) за поэтический перевод. Интересно, что писать стихи, по его словам, он начал уже по окончании университета, в конце 1980-х.
— Это не я создаю стихотворения, а они сами начинают писать себя и меня — признаётся Прокопьев. — Я в какой-то момент сообразил, хотя это и не такая потаённая истина, что стихи обладают своей собственной креатурой, они тебя создают и пишут. Мне долгое время казалось, что так, как я пишу, уже нельзя писать. Тем более я столько перевёл с немецкого, а также с некоторых скандинавских языков, и это не могло на меня не повлиять, потому что я видел, какие интересные стихи пишутся большими поэтами.
Прокопьев читает и недавние свои стихи, в которых смело экспериментирует с формой и словом.
теперь он пуст
и стран
среди ноч
встать среди но
не на
а на не
на не
на
не
а нин
всё ещё
на площ щё
мозелейно
пустын
но цо к ает
по ноч
пуст но
и пусть
пустеет
пустее
чем хуже
тем луже
тем глу же
там лужи
во че
во лове
во веки
вот ще
вот щё
в моём че
в моих чё
в мо их
в их
в них
во вс ех мо их
че
— Конечно, это не импровизация, а давно уже осознанная история, — объясняет Прокопьев свое отношение со звуками. — Небрежное произношение для меня такой же маркер, как и небрежный синтаксис. Я мыслю звуками на уровне физиологии. Синестезия тоже есть, но она не всегда чётко распознаётся. Это иногда связано с музыкой, иногда со зрительными образами, а иногда всё вместе. Я испытываю физические страдания, когда люди говорят неправильно. Не когда это приём, а когда это неряшливость и невоспитанность. Я вижу в том глубокую вину среды, в частности, семьи, которая не занимается ребёнком. Как же весело воспитывать картину мира с помощью звуков и зрительных образов! Не делать этого преступно.
Стихи другой участницы «Рождественских чтений» — поэта Елены Жамбуловой — это своеобразные зарисовки, в которых чувствуется невероятная сильная эмоция и порыв.
***
Гни шпангоуты, заводчанин,
Молотком отстучи смену.
Нам ли впадать в отчаяние
Лбом в гипсокартонную стену?
Я умею пельмени и борщ,
И троих детей. Третий тощ.
(Но рисует лучше старших
Космические удивительные пейзажи).
Иногда ты зубами скрипишь во сне,
Как будто валенки утопают в снег,
Я тогда глажу тебя по спине,
Тише, тише. А самой страшно.
Но потом, на аэродроме заводском нашем,
В день открытых дверей, тёплою осенью,
Над нами летит серебряный Ми-8,
И мы всей семьёй ему машем.
Машем, машем.
Елена Жамбалова — лауреат премии «Лицей» (2018) в номинации «Поэзия», победитель конкурса «Стихи.Проза» в номинации «Поэзия» Литературного института им. Горького (Москва, 2015), победитель конкурса в рамках Всероссийского фестиваля поэзии имени Алексея Бельмасова (Ленинск-Кузнецкий, 2017), полуфиналист Филатов-Феста (2016). Она живёт в республике Бурятия, откуда и выходит на связь с «Рождественскими чтениями». Елена сетует, что в последнее время не пишет стихи, которые бы её радовали. Обращается к коллегам-поэтам: может быть, проблема в отсутствии внутреннего адресата?
— У меня два адресата. Первый — я сама себя утешаю, сама с собой разговариваю, веду беседу. Сейчас у меня нет такой потребности беседы с собой, — рассказывает модератор встречи, поэт Елизавета Трофимова, которая столкнулась с похожей проблемой. — Второй адресат, как у уважающей себя барышни, очередная несчастная, трагическая любовь, которая крутит мне сердце, и я страдаю. Но и сейчас у меня всё хорошо, поэтому нет необходимости ни себя жалеть, ни другому что-то от себя сообщать. Вот сижу, молчу и думаю. А что теперь то?
— Я представляю себе конкретного человека, который, быть может, даже не читает стихов. Но у меня возникает образный ряд, связанный с этим человеком, — рассуждает в свою очередь поэт, лауреат премии «Лицей» Антон Азаренков. — Я просто представляю, что посвящаю этот текст ему. Необходима коммуникативная направленность.
На «Рождественских чтениях» Азаренков читает свои стихи, в которых немалую роль играют евангельские мотивы. Поэт говорит о мотиве сна, который связан с Рождеством: «Иосиф узнаёт о своем предназначении во сне, и волхвы получают указание во сне». Возникает волшебный образ, напоминающий Пастернака и Бродского.
Неслышно ковыляет человек.
Вокруг, колыша ветхий борщевик,
клубится снег. Ложатся покрова
на кровли, трубы, бани и хлева
(дрова, сараи, тряпки, конуры
и прочее скупое иудейство).
В прихожей собирается семейство.
Шипят говоруны.
— Любое страдание — деструктивно, — отвечает Азаренков на вопрос читателей, насколько внутренняя боль плодотворнее для творчества, чем радость. — Страдание как бы хочет выговориться, но потом вы прочтёте эти стихи и поймёте, что даже исповедальными их назвать нельзя. То, что вам казалось горячим, незажившим клубком, на самом деле такое нытье. Другое дело, что эта боль алхимически может превращаться в иное. Когда вы пишите стихотворение, занимаетесь литературой, творчеством, вы испытываете радость от создания формы и то, что эта форма хорошая. В эту форму может быть влита ваша боль, но она будет не больше, чем темой.
«Рождественские чтения» показывают, что для поэзии нет преград: стихи способны тронуть и в онлайн-формате. Однако слушателя не покидает надежда, что скоро поэты соберутся в живом пространстве, чтобы поговорить стихами и о стихах.
