Театр Иосифа Райхельгауза за тридцать лет своего существования в десятый раз приезжает в Одессу. Сам худрук — коренной одессит и почетный гражданин города. Можно сказать, что здесь каждый камень Иосифа знает, и он сам готов часами и в подробностях рассказывать про каждое здание, улицу, переулок. Вот он стоит возле плаката с собственным изображением, похожим на портрет Станиславского: почти Константин Сергеевич, но более корпулентный. А его артисты, одетые в театральные костюмы, уже примкнули к стихийному шествию, переходящему в театрализованный перфоманс, и от Оперного театра двинулись к Потемкинской лестнице. Перфоманс устраивают в Одессе последнюю субботу каждого месяца местные молодые историки. Этот приурочили к приезду московского театра. Его здесь любят, ждут и, вопреки сложнейшим отношениям между Россией и Украиной, помогают на всех уровнях, если возникают проблемы с таможней, прохождением паспортного контроля… — а они неизбежно возникают. Похоже, что театр остается единственной территорией, где политика не имеет никакого значения.
— В июле за 200 лет в нашем городе много что произошло, — начинает ведущий, одетый в светлый дореволюционного покроя мундир полицейского. — Пушкин Александр Сергеевич приехал в Одессу…
И тут же выходят три Пушкиных — один одесский и два московских (артисты Николай Голубев, Александр Овчинников, который его же и играет в спектакле «Спасти камер-юнкера Пушкина») — и устраивают небольшой «батл». «Я жил тогда в Одессе пыльной…» — благородный стих солнца русской поэзии сменяет блатняк про бордель, иллюстрирующий исторический факт уже 1912 года, когда были задержаны торговцы живым товаром, вывозившие из Одессы на пароходе «Святой Николай» девушек в Константинополь. В июле еще какого-то древнего года в Одессе был объявлен Устав карантина, а 10 июля местные газеты сообщали, что в Одессе появились дворовЫе музыканты нового типа. А какие великие люди родились в разные годы знойного июля — великий театральный художник Давид Боровский (1934), главный спец по «вредным советам» Григорий Остер (1956)… И вот 7 июля 2018-го открылись гастроли московского театра «Школа современной пьесы». На транспарантах белым по красному фону ясно же написано: «Евреи, Пушкин, Гоголь».
Труппа Иосифа Райхельгауза работает в Русском драматическом театре, который насчитывает 135 лет. Кстати, в 1892 году с гастрольным туром в Одессу приезжала Сара Бернар и именно в Русском играла Клеопатру в одноименном спектакле, о чем свидетельствует историческая афиша под стеклом на первом этаже. Москвичи привезли три названия: «Умер-шмумер, лишь бы был здоров» (по еврейским анекдотам), «Спасти камер- юнкера Пушкина» (текст Михаила Хейфеца) и «Шинель/Пальто» по Гоголю.
Гастроли открывают последней постановкой Райхельгауза «Умер-шмумер, лишь бы был здоров», то есть еврейскими анекдотами, что в Одессе делать всегда рискованно: здесь знают им цену, умеют рассказывать и пришлых остроумцев судят строго. Да и можно ли удивить город анекдотами, в котором так много анекдотичного и где и люди между собой часто разговаривают точно как в анекдоте? Сижу в театральном буфете — буфетчица обсуждает с подругой, как изменился город, в частности, Дерибасовская: теперь по ней нормально ни пройти ни проехать, сплошные рестораны, повозки, толпы туристов, шум-гам всю ночь… Вывод: «Да на Дерибасовской у нас лошади в обморок падают». А на вопрос: «Какой вы национальности?» — могут ответить: «Знаете, мы здесь все чуть-чуть евреи». Однако согласно статистике в многонациональной Одессе в настоящее время проживает лишь пять процентов представителей еврейской национальности, а было 30–40.
— Идею такого спектакля мне подарил Анатолий Васильев, — рассказывает Иосиф Райхельгауз. — Ему в свое время коллекцию анекдотов прислал из Таллина Юрий Лотман (известнейший литературовед, исследователь. — М.Р.). Но сам Васильев, не зная, что с ними делать, отдал мне. Да и я не сразу решился. В спектакле у нас 250 анекдотов, а изначально их было больше 800.
Спектакль начинается с печальной кляйзмерской мелодии, но буквально первая же сцена в исполнении старейшей актрисы Елены Санаевой заставляет зал смеяться: «Берта Соломоновна, а, Берта Соломоновна, вы спите?..»
Кстати, есть разница в том как принимают этот спектакль в Москве и в Одессе: здесь зритель включается сразу, узнавая анекдот или ситуацию, оценив интонацию, которую очень точно передают артисты.
— Мы только начали спектакль, но сразу почувствовали реакцию из зала, — говорит мне после спектакля Ольга Гусилетова, которая играет ту самую Берту Соломоновну. — Зрители сразу вошли в игру, а у нас, ты знаешь, в середине спектакля есть обманка: мы объявляем антракт, а на самом деле продолжаем играть — поем частушки и едим арбуз. Так несколько зрителей доверчиво встали и потянулись к выходу, решив, что в самом деле антракт…
«Умер-шмумер» — необычный по форме спектакль. Известный всем материал — образцы устного народного творчества, но без литературного монтажа. На сцене — еврейский анекдот в чистом виде, во всей своей красе: никаких литературных связок, комментариев, авторских ремарок. Анекдоты разыграны как диалоги, разбиты на фразы, но сшиты в единое полотно, в котором переплелись юмор, парадокс, абсурд и мудрость.
Вослед за «Умер-шмумер» артисты представят оригинальную трактовку гоголевской «Шинели» под названием «Гоголь/Пальто» и спектакль, который уже однажды московский театр привозил в Одессу, — «Спасти камер-юнкера Пушкина» (играют в театре «На Чайной»). А Пушкин, как известно, пробыл в Одессе всего 13 месяцев. Одесский период поэта имеет в городе девять монументальных свидетельств.
