Форум, как всегда, выдался необыкновенно «вкусный», щедрый на звуковую палитру, в том числе, на редко исполняемые произведения. Опусы Рахманинова стилистически тонко совмещались с темами Шостаковича, Прокофьева, Стравинского, Гершвина, Щедрина etc. Но главная начинка — это, конечно, такие хиты как фортепианные концерты, симфонии, «Симфонические танцы».
Один из самых ярких концертов фестиваля — Вторая симфония Рахманинова. Маэстро Александр Сладковский (художественный руководитель Госоркестра Республики Татарстан) увеличил оркестр почти в два раза от состава, заданного Рахманиновым: более сотни музыкантов играли на сцене. Разумеется, это добавило величественности исполнению: если сам Рахманинов при жизни, допустим, рассчитывал на четыре валторны, то у Сладковского их было практически вдвое больше.
Музыка пошла — и от еле слышного бархатного звучания оркестр разрастался, напитывался мощью, наполняя мелодией зал. Видно, что динамика проработана дирижером в мельчайших подробностях. Здесь сливаются грандиозность замысла композитора и кропотливая работа худрука над идеальным звучанием оркестра.
Виолончели нежно открыли первую часть мелодией, которая в дальнейшем пройдет лейтмотивом через все части произведения. Диалог скрипок и духовых приводит к яркой кульминации, которая, можно сказать, продлится вплоть до третьей части. Звучание духовых инструментов трогает своей слаженностью и чистотой. Самой интересной частью симфонии выступил финал. Зачастую оркестры теряют концентрацию во время исполнения такого крупного цикла как симфония. Здесь же произошло обратное: яркий финал стал действительно апофеозом всего произведения, хотя и был исполнен — традиционно — в урезанном варианте.
...Интересно «перебросить мосточки» во времени. Рахманинов долго решался на создание этого произведения, ведь целых три года ни одной ноты не было написано после провала Первой симфонии. Да, этот провал нанес композитору сокрушительный удар и ввел его в депрессию. Мало того, даже после премьеры Второго фортепианного концерта, который увенчался успехом, композитор был не уверен в своих силах.
Таким образом, Вторая симфония переделывалась несколько раз и вышла в свет только в 1908 году. И... это был триумф!
Незатейливые народные мотивы, положенные в основу всех четырех частей симфонии, как тогда, так и сейчас волнуют русскую душу. Все части сливаются в одно целое. Слушатель узнает знакомые темы Второго и Третьего фортепианных концертов, его знаменитые романсы и воображение уже рисует необъятные просторы России… Так что, в исполнении Госоркестра РТ вся симфония слушается на одном дыхании — этакая широкая география рахманиновского творчества.
Но — идем далее. Еще одно летнее произведение Рахманинова, но уже позднего периода, прозвучало на этом концерте – «Рапсодия на тему Паганини» для фортепиано с оркестром.
Композитор считал, что «старый язык» обладает богатыми возможностями и действительно, романтические мелодии XIX века переплетаются с игривыми и живыми джазовыми. Партию фортепиано исполнил пианист-виртуоз Денис Мацуев. Александр Сладковский в одном из интервью сказал о пианисте такие слова: «Это абсолютный уникум, который владеет любым стилем. И я сам тоже к этому стремлюсь — постижению стиля!». К этому сложно что-то прибавить.
Из одной рапсодии слушатель переместился в другую еще более виртуозную — «Рапсодию в стиле блюз» для фортепиано с оркестром Джорджа Гершвина. Гершвин категорически отрицал ограниченность джаза, видение его только как танцевальной музыки. Эту идею он и воплотил в своем шедевре. Интересно, что и исполнители восприняли его стремление к новизне и необычности: так оно еще никогда не звучало. Денис Мацуев и его друзья, Александр Зингер (барабаны) и Андрей Иванов (контрабас) представили несколько блестящих импровизаций на тему произведения. Музыка переливалась разными созвучиями и постепенно набирала темп с каждой импровизацией. Ноги слушателей отстукивали ритм, только формат концертного зала останавливал их броситься в пляс, настолько это было зажигательно.
Также в программе были заявлены «Вариации на тему Паганини для фортепиано с оркестром» Витольда Лютославского, но они не прозвучали, да и после столь ярких блюзовых импровизаций было бы странно закончить концерт на данных вариациях, так как большего эмоционального заряда публика вряд ли получила бы. Линия от русской музыки к европейской, а затем к американской придала естественную законченность всему концерту и не потребовала никаких дополнений.
