Маэстро Феликс Коробов – дирижер-постановщик оперного хита Верди (это на самом деле одна из лучших партитур великого композитора) подошел к трактовке музыки с ярмарочным размахом. Все время казалось, что дирижер сейчас воскликнет что-то типа «Эх, залетныя!» и оркестр буквально закружится в вихре быстрых темпов и ярких динамических оттенков. К концу оперы градус стал зашкаливать, и партитура Верди зазвучала почти как Камаринская с посвистами и рычанием медных духовых, которым в порыве эмоций было уже не до контроля за амбушюром.
Похоже, что и перед певцами задача была поставлена аналогичная - выдать что-то лихое и уйти в эмоциональный отрыв от банальных стереотипов. Отрыв удался на славу – жаль только, что вместе со стереотипами оторвались фразировка, дыхание и стиль. Ни Алексей Шишляев (Макбет), ни Денис Макаров (Банко), не вызвали оваций публики после своих арий. И даже Наталья Мурадымова (леди Макбет), которая буквально давила мощью своего голоса и фактуры, была принята публикой довольно прохладно. Хотя ее образ был слеплен согласно рекомендациям автора, писавшего в письме либреттисту: «Я желал бы видеть леди Макбет уродливой и злой… я бы хотел, чтобы голос леди был резкий, приглушенный, мрачный». И только, когда уже в конце оперы прозвучала ария Макдуфа в прекрасном исполнении Владимира Дмитрука – послышались крики «браво»: наконец-то в этом спектакле кто-то по-настоящему запел.
Кама Гинкас подошел к интерпретации оперы не без фантазии. Судя по внешнему виду (костюмы Марии Даниловой), героями трагедии стали некие парашютисты, совершившие, по всей видимости, массовый неудачный прыжок, вследствие чего им пришлось крепко забинтовать переломанные конечности и головы. А поверх бинтов все же приспособили парашютные крепления – вдруг снова придется прыгать? Несмотря на черепно-мозговые травмы, они, неугомонные, так и норовили залезть на гигантскую стенку для боулдеринга, сконструированную сценографом Сергеем Бархиным. Помимо живых парашютистов, было еще и много мертвых – ну то есть, муляжей, напоминавших мумии, которых на деревянных санках возили по сцене. И еще было много мертвых младенцев – тоже куколок и муляжей, которые символизировали зверства кровожадного Макбета.
Конечно, Гинкас, как всякий драматический режиссер, совершивший заход в оперу, имел «решение». Оно заключается в следующем: король Дункан, которого, как известно, убивает Макбет, - урод, карлик и полный идиот. Его изображает реальный лилипут Алексей Миранов, который очень смешно восседает на шатком высоченном троне с короной на голове в виде двух черепов. Потом он пытается сбежать из своего вигвама (герои трагедии ночуют в маленьких вигвамах, если что), а какая-то мамка-нянька его ловит и водворяет обратно. Ну как такого не замочить? И в чем, спрашивается, виноват Макбет, освободивший парашютистов от такого, с позволения сказать, не настоящего короля? Тем не менее, грех есть грех. Ведьмы предупреждали. И потому наигравшись вдоволь с отрубленными кровавыми головами, которые то передавались героями из рук в руки, то насаживались на кол, леди Макбет сошла с ума, тщетно пытаясь смыть кровь с рук с помощью оцинкованной банной шайки, которую призрак Банко, одетый в ярко-красный костюм, наполнял кровавой водой из чайника.
Потом леди бегала с какой-то подушкой на веревочке, что очень напомнило старый мультик «Варежка». В завершение, исполняя пророчество ведьм, возмущенные народные массы приходят расправиться с Макбетом, держа в руках куцые метелки, что делает их похожими на группу восставших дворников. В этом месте как раз звучит музыка, которую мы условно назвали «Камаринской». И это очень уместно, потому что здесь возник танцевальный эпизод: Макбет начинает просачиваться сквозь ряды «дворников», а Макдуф, который хочет его убить, следует за ним. Делают они это, не быстро и не очень ловко, как бы создавая образ незатейливого народного танца, поставленного в кружке, где приобщаются к искусству по выходным дням вот эти самые дворники. Танцы и движение играют немаловажную роль в этом спектакле – их ставила Татьяна Баганова, известный представитель актуального направления в хореографическом искусстве, которое называют contemporary dance. Надо сказать, что отечественная версия этого направления как раз и подразумевает некоторую наивность и неловкость движений. Так что Макбет и Макдуф, двигаясь эдаким неуклюжим ручейком, действуют в полном соответствии с жанром.
Для финала, в котором короной из черепов венчается на царство сын Банко Малькольм, и из которого мы ясно понимаем, что он будет тираном не меньшим, чем Макбет, приберегли хореографическую кульминацию. На сцену вышла группа забинтованных мальчиков, которые сердито маршировали, иллюстрируя жестокость власти. Так вот последний малыш никак не попадал в шаг с остальными, запутался в ручках и абсолютно потерял координацию. И если постановщики сделали это сознательно (на что очень хочется надеяться), то это просто высший пилотаж!
