Победители были определены специальным жюри, которое в этот раз в связи с болезнью его бессменного председателя Юрия Григоровича (в больницу попала еще и генеральный директор фестиваля Регина Никифорова) возглавлялось сопредседателем — Борисом Эйфманом.
В этом году призы почти по всем номинациям достались творческой команде, создавшей балет «Нуреев». Кирилл Серебренников получил приз как создатель сценографии к балету (потому что номинация «режиссер-постановщик спектакля» у «Бенуа де ла Данс» не предусмотрена); Илья Демуцкий — как композитор, сочинивший музыку к спектаклю; Юрий Посохов — как хореограф, создавший для него танцы; и наконец Владислав Лантратов — как создатель на сцене образа главного героя балета Рудольфа Нуреева.
Думается, политическая составляющая такого решения если и имела место, то в весьма минимальной степени. Более того, с такой высокой оценкой спектакля нельзя не согласиться. Став самым большим художественным событием прошлого года, этот поражающий воображение балет действительно представляется выдающимся явлением не только в области хореографии, но и всего театрального искусства в целом. В сущности, «Нуреев» — это и не балет в чистом виде. Скорее это синтетический мультижанровый спектакль. Над его созданием работали около 2 лет, а в производственном процессе тут было задействовано около тысячи человек (!), и помимо балета здесь заняты еще оперная труппа, драматические актеры, миманс, музыканты, перформеры. В каком-то смысле это еще и удачное возвращение балетного спектакля к своим истокам: ведь и самый первый в истории жанра балетный спектакль «Цирцея, или Комедийный балет королевы», созданный в 1581 году по приказу французского короля Генриха III и его матери Екатерины Медичи, не только (как и балет «Нуреев») стал одним из самых дорогих в истории, но по сложившейся еще со времен Возрождения традиции тоже сочетал танец с пением, декламацией стихов, монологами и диалогами актеров и игрой на музыкальных инструментах и, конечно, мало чем напоминал современный балетный спектакль.
Поэтому признать несколько политизированным такое решение можно лишь в случае присуждения мужской номинации. Во-первых, в воплощении образа Нуреева Владислава Лантратова явно превзошел Артем Овчаренко — другой исполнитель этой партии, выступивший во втором актерском составе спектакля, но тем не менее на «Бенуа» не выдвинутый. (Не то чтобы Лантратов сильно проигрывает, но образ, созданный Овчаренко, помимо того, что сам танцовщик чисто внешне больше походит на своего героя, получился более выпуклым и убедительным.) А во-вторых, были и в числе выдвинутых номинантов артисты, более достойные статуэтки, например, выдающийся голландский танцовщик Марийн Радемакер, премьер Национального балета Нидерландов, выступающий также в качестве приглашенной звезды в Штутгартском балете.
Выдвинутый на «Бенуа» за партию в балете хореографа Вюбке Кандершма на музыку Бенджамина «Вдвоем и только» Радемакер наполнил однополый дуэт со своим партнером Тимоти Ван Паукке помимо выдающихся пластических возможностей и технического мастерства такой эротической энергией, какой явно не доставало весьма дистиллированному и сексуально индифферентному любовному дуэту Нуреева и Эрика Бруна в исполнении Лантратова и Дениса Савина. Помимо всего прочего сама хореография этого дуэта, показанная на концерте «Бенуа», оказалась явно разболтанной и мало соответствующей той, какую мы видели на премьере. Так что хореографу Юрию Посохову надо будет очень постараться, чтобы привести ее в соответствующее состояние к новым показам спектакля «Нуреев», которые должны состояться в конце этого месяца.
При наличии в списке номинантов такого танцовщика, как Радемакер, вызвало недоумение и присуждение приза «Бенуа» второму лауреату по мужской номинации — Исааку Эрнадесу из Английского национального балета, танцовщику хотя и весьма привлекательному, но с довольно ограниченными техническими возможностями, которые он продемонстрировал, исполняя па-де-де из балета «Дон Кихот». Ничем не поразила и лауреатка приза «Бенуа» этого года в женской номинации Сэ Юн Пак из Парижской оперы, маловыразительно станцевавшая вариацию I части («Изумруды») из балета Баланчина «Драгоценности». Возможно, это случайность — значительно лучше выступила эта исполнительница совсем недавно, показывая с Артемом Овчаренко Большое классическое па Обера-Гзовского на гала-концерте к 200-летию со дня рождения Петипа, что прошел в Большом театре в начале месяца.
А вот кто действительно поразил на этом концерте, так это Эдвин Ревазов и его жена Анна Лаудере из Гамбургского балета, открывшие вечер «Бенуа» фрагментом из балета «Анна Каренина» Джона Ноймайера. Приза за свою хореографию Ноймайер не получил (как в который раз не получил его и такой замечательный хореограф, как Александр Экман, выдвинутый на номинацию за свой балет «Игра», поставленный для Парижской оперы), но исполнение дуэта Анны и Вронского из этого балета произвело сильное впечатление.
Второй день фестиваля, собственно и посвященный 200-летию Петипа, показывал современные прочтения хореографии и балетов классика. Здесь преобладали вполне ученические опусы, к каковым можно отнести, например, хореографию Ивана Васильева на музыку Шарля Гуно к балету «Фауст» или хореографию Ксении Зверевой в «Па де Петипа». Но были и довольно неожиданные интерпретации, как у хореографа Сиди Ларби Шеркауи. Его занятную и изобретательную хореографию из парижской постановки Дмитрия Чернякова «Щелкунчик» на сцене выразительнейшим образом продемонстрировали сверхэмоциональная Наталья Осипова (ее появление на московской сцене всегда праздник для публики) и ее партнер Джейсон Киттельбергер.
Естественно, танцевали на чествовании Петипа и хореографию самого маэстро. И здесь всех превзошел чернокожий американец Бруклин Мак из Вашингтонского балета. В па-де-де из балета «Талисман» своими техническими наворотами он положил зал «на обе лопатки», что, впрочем, к хореографии юбиляра не имело ровным счетом никакого отношения. Но миф, который создан вокруг Петипа, на то и есть миф, чтоб его приукрашивать.
