Сброд тонкошеих вождей
Эта киношная «Смерть…» показала: слухи о смерти Сталина сильно преувеличены — генералиссимус не только не мертв, но неслыханно активен и заслонил от нападок весь сплотившийся вокруг него «сброд тонкошеих вождей», замечательных своей лживостью, кровавостью, серостью. Похоже, ценнее сих заповедных фигур в истории нашего отечества (если судить по итогам торжествующего олавривания и индульгирования) нет и быть не может.
Если бы за тех, кого эти дивные руководители порешили в жгучий период своего правления, заступались столь горячо, как за упырей, жертвы репрессий, пожалуй, примирились бы со своей участью и даже возликовали. Говорю не только о превознесенных заправских палачах типа Берии и Молотова.
Для того чтобы пояснить свое отношение к обеляемым историческим деятелям, приведу цитату из мемуарной книги Михаила Черейского «Дракон с гарниром» — о самом спорном персонаже британской киноленты, маршале Жукове. Автор пишет, вспоминая атмосферу давних лет: «Управы на него в период 1955–1957 годов не было никакой, и он беззастенчиво этим пользовался. Каждый его приезд в войска был форменным кошмаром для всех — от маршала, командующего войсками округа до последнего солдата. Никогда нельзя было знать, какой повод он выберет, чтобы прилюдно изматерить стоящего по струнке героя войны или съездить по роже седому генералу…
…И вот из здания штаба выскочили несколько офицеров и побежали трусцой к Дому офицеров. И сразу же вышел невысокий генерал в сером плаще и сапогах и не спеша, заложив руки за спину, пошел по дорожке. А за ним по двое, как дети на прогулке, маршалы и генералы. Какой-то офицер всех их бесцеремонно растолкал, обогнал Жукова и пошел в нескольких шагах перед ним. «Адъютант», — зашептались женщины. Прошел министр метров сто по дорожке и вдруг остановился, а за ним в некотором отдалении — вся свита. Постоял как бы в раздумье несколько мгновений и начал не торопясь расстегивать плащ. Отогнул полу плаща — а она на красной шелковой подкладке. Женщины только ойкнули тихонько, а великий полководец уже и штаны расстегнул, и поливает струйкой обочину дорожки. Сзади свита застыла, и видно, как у одного из генералов рот открылся и очки свалились. Сделав свое дело, Жуков застегнул плащ, подобрал с другой стороны дорожки какой-то прутик и, помахивая им, прошествовал дальше ко входу в Дом офицеров. Разошлись и мы по домам, а со мной к нам зашла мамина знакомая по вышивальному кружку и еще с порога кричит: «Люба, ты представляешь, какая скотина!» — а дальше уже шепотом».
О чем говорит этот эпизод? Лишь о том, что ничто человеческое (и плохое, и хорошее) маршалам, как и всем нам, не чуждо. Самый позитивный двуногий экземпляр может отчебучить такое, что мгновенно развеет флер положительности. Именно поэтому древние советовали «не сотвори кумира», понимая: идолы, мертвые и живые, больше вредят, чем пособляют. Не надо относиться к себе и окружающим слишком всерьез. Персонажем комедии (жизненной и киношной) может сделаться любой. Впрочем, я знавал известных сатириков, которые запрещали над собой смеяться.
То, чего нет
Из случившегося нежданчика-запрета вытекла еще одна детская несуразность-неожиданность: идея создания совета по нравственности. Где найдете эту вожделенную гипотетическую категорию? На телеэкране? В автобусе (который прямо на лобовом стекле означен как троллейбус)? Какие авторитеты могут войти в этот ареопаг с полным на то основанием?
Мог ли Христос обозвать (в глаза или за глаза) грешницу проституткой? Или съездить кому-либо по роже? Хотя бы Ироду? Или Понтию Пилату? Христос разве был трус? Нет, не боялся выступать против общественного мнения и толпы. Но вот скандалить, распоясываться… Мандельштам вправе был двинуть Алексею Толстому по физиономии, однако лишь символически приложил руку к щеке презираемого оппонента. Мандельштам похож на Христа? Биографией — очень!
Возня вокруг фильма «Смерть Сталина» наводит на мысль: коли сформирован неприкосновенный сонм убийц, то и нравственный совет должен быть составлен не из живущих, а из почивших отстаивателей непреложных заповедей: Януш Корчак, Цветаева, Есенин (который, конечно, дрался, но не с теми, кто был заведомо слабее его, и открыто возглашал, что не бьет по голове братьев меньших). Именно к таким (безусловным противникам зла и одновременно его жертвам), к их жизненной позиции и творчеству мы должны обращаться в случае, если сомневаемся, как поступить. Что сказали бы они о фильме «Смерть Сталина»? Может, и посочувствовали бы осмеянным посмертно палачам, но запрещать комедию, как запрещали сталинские прихвостни живую жизнь, не стали бы.
Что касается непосредственно идеи создания совета — замах мелковат, нужно созвать всемирный совет по нравственности, который возглавит Россия. Это даст возможность влиять на нравственный климат целой планеты. Кому как не нам выступить первой скрипкой в этом будущем дивном оркестре всеобщей гармонии? И попенять Тарантино за «Бесславных ублюдков»: разве можно окарикатуривать Гитлера, если этот ветеран боевых действий прошел две войны, дослужился от ефрейтора до высших государственных постов и выиграл целый ряд немаловажных сражений? Кроме того, согласно некоторым свидетельствам, он был бесноватый — разве можно издеваться над инвалидом?
А Калигула, про которого любят сочинять ужасные небылицы? Он ведь очень много сделал для защиты животных (может, даже больше, чем Есенин) и рекомендовал своего коня в сенат! Имеем ли право критически отзываться о столь выдающемся представителе «зеленых»? Не понимаю, почему молчит «Гринпис»?
Не мешало бы запретить, к сожалению, и отечественную ленту Гайдая об И.В.Грозном, трагически потерявшем сына. Режиссеру следовало взять пример с художника Ильи Репина, реалистически отразившего горе обезумевшего отца. Да и Калигулу постигла безвременная утрата любимой матери.
Польский синдром
Любопытно, раз уж зашла речь о мировой нравственности, обсудить позицию Польши, запретившей обнаруживать в своем славном историческом прошлом эпизоды холокоста. Страны, пережившие социализм, больны общим недугом — манией запрещать. Но как теперь быть, скажем, со стихотворением нашего соотечественника Александра Аронова «Когда горело гетто»? Можно ли его цитировать? Или за эту притчу, написанную до принятия упомянутого указа, призовут к ответу — вас лично или покойного автора? Я думаю: раз уж двинулись по пути запретов, нужно вымарать «Песню о теще» на его стихи из рязановской «Иронии судьбы». Логика в таком размышлении имеется: в картине снималась польская актриса Барбара Брыльска, значит, это кинопространство в некотором смысле — польская территория.
Как относиться в ракурсе нравственности к проблеме т.н. ритуального убийства, произошедшего сто лет назад в нашей стране? Они там, в прошлом, были, безусловно, безнравственны, убивая царя и его семью. А мы сегодняшние — насколько нравственны, если в угоду теперешнему польскому поветрию разыгрываем над трупами карту национальной розни? И очень ли в этом случае отличаемся от антагонистичных нам поляков? Тут наша и польская позиция идут встык.
Как вообще относиться к убийцам периода революционного террора, которые были в высшей степени не обременены моральными постулатами, не закабалены религиозными предрассудками (в чем и состоит их отличие от заблудшего царя)? Те политики являлись убежденными атеистами и вряд ли были привержены каким-либо ритуалам, суевериям. Зачем же сегодня приписывать им эту дикость? По наигрышу и позерству они уступают (и вызывают гораздо большую симпатию) нынешним притворам, недавно поносившим Господа, а теперь на каждый светлый праздник приезжающим в храм.
Отлов ведьм
Комитет по нравственности — это, конечно, полумера.
Почему не создать министерство по отлову ведьм?
Если на это новообразование не хватит финансов, можно использовать уже имеющиеся ресурсы и объединить несколько фактически занимающихся этим отловом ведомств. Экономический эффект (не говоря уж об идеологическом и политическом аспектах) будет намного выше. Пойманных ведьм не обязательно сжигать и показательно обезглавливать, их можно интегрировать в социальную и промышленную сферы (посредством трудовых лагерей), наладить при помощи их инфернальных связей международные контакты, увеличить ВВП. Глупо ограничиваться запрещением фильма о похоронах Сталина или уничтожением санкционных продуктов. Надо разрабатывать ноу-хау в области инфернально-просветительской сферы, смелее устраивать спиритические сеансы и призывать на помощь духов, ставя вопрос ребром: «Эй вы, Маленков, Берия, Булганин, Хрущев! Мы вас защитили, отстояли ваше доброе имя, будьте любезны расплатиться, согласно текущей твердо-конвертируемой валюте».
Конечно, инфернальные ресурсы исчерпаемы — трудно (даже после аналогичных сталинским истребительных чисток) занести все трудоспособное население в разряд бесплотных теней и эфемерностей (хотя теневая экономика успешно развивается, а проведенная медицинская реформа сильно помогает в переправке на тот свет старых и молодых), но, с другой стороны, если не удастся всех поголовно превратить в ведьм и ведьмаков, можно при помощи потусторонних сил успешно руководить оставшимися козлятушками, попившими водички из биткоинной лужицы.
Вообразим картину: ведьмы вместо того, чтоб тлеть на кострах, трудятся на погрузке-разгрузке товарных вагонов, стоят у станка, кашеварят, готовят отравленные экстракты для враждебного зарубежья, духи бывших политических лидеров активно участвуют в мировом переговорном процессе… Неслыханные перспективы открываются перед нашей языческой страной!
