Нет, Гордон женского рода — это что-то нереальное. Я здесь имею в виду Александра Гордона. Вы забыли, кто это такой? Я вспомнил, когда случайно включил передачу «Мужское/Женское». Да, в какой же дыре оказался человек. (Полностью Трампа цитировать не будем.)
Он ведет эту передачу с бывшей женой Андрея Аршавина Юлией Барановской. Мать троих детей, красавица, правда, говорит почему-то голосом Розы Сабитовой. А почему не Кати Андреевой или Кати Стриженовой? Да, это первая жена Аршавина. Вторую мы видели недавно, в самолете. Наверное, ее тоже скоро возьмут в телевизор — чем больше сдадим, тем лучше!
Но я о Гордоне. О том самом Гордоне, который блестяще начинал в программе «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Просто потому, что жил в этом Нью-Йорке. Потом вернулся и поразил широкую общественность своей отвязностью, в самом хорошем смысле. Независимостью — вообще ни от кого. Он создал тогда Партию общественного цинизма (ПОЦ) и даже хотел баллотироваться в Думу. Не прошел, конечно, потому что по своей циничности так и недотянул до наших депутатов.
Он делал что хотел и как хотел. На радио, а потом и на ТВ появилась передача «Хмурое утро» — образец абсолютной телевизионной, творческой и человеческой свободы. Стильного пофигизма и умения плевать на всю эту суету с высокой полки. Такого, как Гордон, не было на нашем ТВ, это точно.
Дальше было много программ, хороших и разных. Но самой лучшей стал «Закрытый показ» — ночные обсуждения русского неформатного кино до одури, до рассвета. И не о кино даже — о смысле жизни, как мы любим. Гордон вел ее необычайно умно, провокационно и стильно.
А еще был просто «Гордон». Это сейчас модно называть проекты именем себя, любимого. Вот вам «Познер», вот «Ургант вечерний», а тогда царствовал один только Александр Гордон. И тоже ночью к нему приходили абсолютно не медийные, но очень значимые люди — ученые земли русской. О чем они там беседовали, было совершенно непонятно. Да и неважно. Главное — волшебная магия глубинного разговора о самом главном.
Что случилось потом? Свободный, независимый, отвязный Гордон отдался. Или сдался. Кому? Конечно, власти. Был там один человек, серый кардинал (и вы его знаете), с которым он стал сотрудничать. Агитировать свой народ, поучать его, наставлять на путь истинный.
Он сильно измельчал, став работать на посылках. Его новые программы становились все хуже и хуже, их закрывали раз за разом. Последнее, что мы увидели в публичном поле прайм-тайма, — политическое шоу Петра Толстого, у которого Гордон подрабатывал вторым номером, подпевал уж как мог. Выглядело это довольно жалко.
И вот «Мужское/Женское». В программу к Александру и красивой бывшей жене Аршавина приходят разные подонки общества, маргиналы, неудачники. «Тиранил жену, детей, служанок» — да, это про них. Кто пьет до самых чертиков, кто гуляет направо-налево. Так и убить можно! Убивают, почему бы и нет.
Теперь многие говорят: «Ну вот, доигрался товарищ. Отказался от себя, изменил своему бессмертному «я» — получай». Теперь он никто и звать его никак. А ведь когда-то был Александром Гордоном!
Но я взял и посмотрел на эту «убогость» особым взглядом. А ведь ему действительно интересны эти люди! И он на самом деле пытается им помочь! И не сноб он никакой. Может, даже рассматривает для себя эту передачу как миссию: «Ну что ж вы, дурики, чем занимаетесь, на что тратите свою богом данную жизнь?» И тогда…
Тогда ему прямая дорога в президенты. Ну как президенту нищих в исполнении Гафта в «Небесах обетованных». Правда, тот президент был плоть от плоти с ограбленным народом, а этот будущий кандидат (не на этот срок, так на следующий) оказался в сильном отрыве от электората. Так ничего, все еще можно поправить, правда? Циничный вы наш.
А теперь Гомельский!
Наконец-то его можно слышать на «Матч ТВ», одного из лучших комментаторов нашего времени. Потому что баскетбол в исполнении Гомельского — чудо какое-то!
Это ведь он нам подарил NBA в начале 90-х, Гомельский, сын Гомельского. Эту сказку, фантастику! Это он нас познакомил с Мэджиком Джонсоном, Майклом Джорданом, Лари Бердом, Патриком Юингом… И сам Гомельский в своих репортажах был на уровне этих супермегазвезд. Баскетбол он раскладывал нам по косточкам, понимая абсолютно все его нюансы до мелочей. В меру сдержанный, но, когда нужно, очень эмоциональный. Отличный, вкусный русский язык, ну и опять же — сын…
Про Александра Яковлевича Гомельского, которого так и звали — Папа — и в жизни, и в сборной, и в ЦСКА, еще не сняли свой фильм. Хит сезона «Движение вверх» в исполнении Машкова — это про Владимира Кондрашина, блистательного победителя американцев за три последние секунды. Но и Гомельский не раз обыгрывал Америку. И был олимпийским чемпионом — в Сеуле в 1988-м. И Кубки европейских чемпионов, и первенство СССР, и победы над «Жальгирисом». Все это Папа и его команда.
Владимир Гомельский очень на него похож. Он тоже играл в баскет, тоже был тренером. Но стал мастером разговорного жанра, большим мастером. На «НТВ+» он комментировал все матчи ЦСКА. На Первом вел Олимпиаду. Но когда образовался «Матч ТВ», его туда пустили не сразу: мешал договор с первой кнопкой, где он в ночных новостях читал спортивные новости. Не его уровень!
И вот теперь Гомельский вернулся во всей своей красе. И так радует нас — заслушаешься! С ним баскетбол уж точно лучшая игра с мячом. Но только после футбола.
Памяти Хворостовского
«Сати. Нескучная классика…» («Культура») — одна из самых стильных программ на нашем ТВ. А сама Сати Спивакова, возможно, самая стильная ведущая. Но этот последний выпуск…
Он был посвящен памяти Дмитрия Хворостовского. Как всегда, у Сати были гости: на этот раз Дмитрий Бертман и Константин Орбелян. Конечно, они очень хорошо знали великого маэстро. Вспоминали о нем — с грустью, с улыбкой. Показывали фрагменты из опер, где так великолепно пел Дмитрий, романсы, песни военных лет в его исполнении.
Но мы о ТВ. Как это было сделано… Ведь даже самую душевную, пронзительную, чистую передачу надо еще уметь создать. Не играть на камеру, нет, не делать вид, не притворяться…
Так вот, и этически, и по-телевизионному эфир, посвященный Хворостовскому, оказался на необычайной высоте. Сати на этот раз отменила несколько своих рубрик, послесловие в концовке. Просто сидели люди, вспоминали, говорили о человеке, которого больше с нами нет. Как говорили… Как смотрели друг другу в глаза… И на кадры с пением Хворостовского… И что было в этих глазах… Столько в них было…
До сих пор не могу забыть эту программу.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
