С его песнями — «Мама для мамонтенка», «Голубой вагон», песенка крокодила Гены — выросло не одно поколение. Прожив долгую, яркую творческую жизнь, в душе он так и остался ребенком.
О том, как были написаны знаменитые хиты, о необычных увлечениях Владимира Яковлевича, его чувстве юмора и трех женах рассказал «МК» его друг, поэт-песенник Юрий Сергеевич Энтин.
— Познакомились мы с Владимиром Шаинским в 1969 году, когда я работал редактором на фирме «Мелодия». Однажды меня позвали и сказали, что какой-то странный человек стоит у входа и требует, чтобы его провели к директору. Я вышел и действительно увидел необычного человека, у которого вся одежда была из «Детского мира». Он был небольшого роста. На нем были смешные джинсы и детские сандалии на босу ногу. Он подождал, когда у меня закончится рабочий день, я пригласил его в кабинет, и тут выяснилось, что этот странный человек с отличием закончил две консерватории: московскую — как скрипач, и бакинскую — как композитор. Его учитель, азербайджанский композитор Кара Караев, был любимым учеником у Дмитрия Шостаковича. Владимир Шаинский сочинял очень серьезную музыку.
Я заметил: «Я на вас смотрю, и мне кажется, что у вас должны хорошо получаться детские песни». Он выдал в ответ: «Если бы у меня сейчас были стихи, я вам тут же бы написал песню и доказал, что я талантливый композитор». Я прочитал ему стихотворение, которое написал очень давно, когда еще преподавал в школе. У меня был очень примечательный ученик, мальчик Антон, который не любил трудиться, но всегда первым оказывался с ложкой за обеденным столом. Владимиру Яковлевичу стихи понравились, но он заметил, что надо обязательно написать припев. Я, как редактор, прекрасно понимал это и предложил: «Тили-тили, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали...»
Владимир Яковлевич попросил сидеть тихо и не мешать ему минут десять. Я удивился: «А вы что, умеете сочинять без рояля?» Он уверил меня, что рояль ему не нужен, и тут же начал стучать пальцами, как по клавиатуре, по моему письменному столу. И вскоре спел мне: «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку...»
Через два дня я повез его на студию «Союзмультфильм», попросил собраться всех редакторов и режиссеров. И мы спели им «Антошку». Владимир Яковлевич исполнил еще какие-то свои песни и имел большой успех. И самое главное, один из художников задумался о создании мультипликационного журнала «Веселая карусель». Должен был выйти первый номер, и мы с Шаинским буквально на ходу сочинили к нему заставку — песню «Карусель, карусель...» Еще один художник-мультипликатор согласился снять на песню «Антошка» небольшой мультфильм. После этого Шаинского пригласили вместе со мной написать песни к мультфильму «Катерок». Это была режиссер Инесса Ковалевская, которая поставила «Бременских музыкантов». У меня очень долго не складывались стихи, и был даже момент, когда мне пригрозили, что позовут к Шаинскому другого поэта. Я, расстроенный, вышел с «Союзмультфильма» и тут увидел на противоположной стороне улицы огромную надпись: «Балет на льду. Режиссер и балетмейстер Чанга». Я вернулся на студию и написал песню «Чунга-Чанга». Шаинский к ней быстро сочинил музыку и уверил: «Эта песня станет хитом. Ее скоро запоет вся страна!». И оказался прав.
Так началось наше сотрудничество, потом мы с Владимиром Яковлевичем написали еще свыше тридцати песен. Но самое главное, началась наша дружба. Мы оба были шахматистами, играли на уровне второго разряда. И прежде чем сесть за работу, Владимир настаивал, чтобы мы сыграли несколько партий в шахматы.
Еще он очень любил розыгрыши. Помню, однажды он пригласил домой двух девушек, сказал им: «Вам будет очень интересно, потому что в гостях будет поэт Роберт Рождественский». Как вы понимаете, роль поэта отводилась мне. Я Рождественского любил, помнил некоторые его стихи наизусть. Но больше читал в тот вечер почему-то Евтушенко. Гостьи не заподозрили подвоха.
В 1996 году я стал вести на телевидении передачу «Чунга-Чанга». Снимали ее в Дубне, шел пароход, на борту которого была написана фамилия главного героя, с кем я буду беседовать и чье творчество буду показывать. В качестве первого персонажа я выбрал Владимира Шаинского. Руководство было против его кандидатуры: редакторы говорили, что он очень несерьезный... Но я уперся: «Или Шаинский, или я не буду вообще делать эту передачу». Мне удалось настоять на своем. Получилась изумительная передача с участием детей. Помню, я вышел, продекламировал: «Популярен, талант исполинский, композитор Владимир...» Все закричали: «Шаинский!». И появился его семилетний сын Слава, с серьезным видом сел за рояль и запел: «Папа Вова, папа Вова, что ж такого?..» Я на миг отвлекся, а когда повернулся, за инструментом уже сидел сам Шаинский. Помню, композитору задали вопрос: «Как надо воспитывать детей?». Он резко встал, сделал свирепое лицо и сказал: «Детей надо бить!». Наступила тишина... Потом прозвучала шуточная песня на эту тему.
Владимир Шаинский написал немало хитов. Мелодии всех его песен легко запоминались. Вся страна пела: «Хмуриться не надо, Лада...», «Не плачь, девчонка», «Один раз в год сады цветут», «Травы, травы, травы не успели...». Много лет подряд на фестивале «Песня года» звучали его песни.
Шаинский был очень необычным человеком, ни на кого не похожим, абсолютно неуправляемым. Будучи невероятно образованным, он очень любил сам руководить оркестром. Всегда делал очень простую аранжировку, чтобы легко угадывалась мелодия. Многим казалось, что эта простота от неумения. На самом деле он был блестящим музыкантом, мастером аранжировок и очень глубоким человеком. Шаинский наизусть читал отрывки из произведений Гоголя и Достоевского. Иногда во время нашей работы он легко переходил на иврит и английский. Поэтому ему легко было адаптироваться в Израиле, куда он эмигрировал и где прожил около пяти лет. Переехав потом в Америку, он свободно говорил на английском.
— Вы были знакомы с его женами?
— Я знал его первую жену, Асю Султанову. Она училась вместе с Шаинским в консерватории. Она замечательный композитор, писала камерные, симфонические произведения, музыку для детей и кино. Ее песней «Россия» завершались правительственные концерты в Кремлевском дворце. Владимир Яковлевич сохранил с Асей дружеские отношения, общался с ней до последних дней.
Вторую жену, Наталью, именно я привел к Владимиру Яковлевичу в дом. Она была помощницей по хозяйству. Эта девушка работала домработницей у одних моих знакомых. Я ее спросил: «Вы не хотели бы пойти работать к известному композитору Шаинскому?». Она сказала: «С удовольствием!». И я ее привел. У них родился сын Иосиф, но прожили они вместе недолго.
Настоящим ангелом-хранителем для него стала третья жена, Светлана. Она работала бухгалтером в Союзе кинематографистов. Там ее и приметил Владимир Яковлевич. Когда он советовался со мной, спрашивал, жениться ему или нет, я ему твердо сказал: «Женись! Она молодая, будет лучше твои детские песни понимать!» (Шаинскому на тот момент было 58 лет, а Светлане 18. — С.С.).
Эта удивительная женщина помогала Владимиру Яковлевичу во всем. У них была счастливая жизнь. На свет появились сын Вячеслав и дочь Анна.
Хотя Светлане порой приходилось ох как нелегко. Шаинский — очень непростой человек в том смысле, что все время шутил, всерьез не говорил.
Помню, я его как-то спросил: «Скажи мне честно, почему ты уехал из Израиля?». Он ответил в известной манере: «Да у них рыба кончилась. Перестала ловиться». Я до сих пор не знаю, шутил он или говорил правду. Он ведь был заядлым рыбаком. Часто охотился с подводным ружьем.
Мы с женой как-то ездили с ним в Новый Афон. Жена до сих пор меня в этом упрекает, как будто я ей изменил, говорит: «Это было первое наше путешествие на юг, а ты взял с собой Шаинского». Но Владимир зато каждое утро нас кормил свежей рыбой. Привязывал к плавкам авоську, брал подводное ружье и уплывал на рассвете в море. Потом мы весь улов сдавали в столовую напротив, где нам жарили рыбу. Рыбачил он всю жизнь. Недаром ведь все время он жил у моря — как в Израиле, так и в Калифорнии.
Человек жив, пока живо его творчество. Песни Шаинского до сих пор звучат. А многим из них уже по 50 лет. Они исполняются все в новых и новых аранжировках. Владимир Яковлевич был совершенно счастлив, когда его песня менялась до неузнаваемости. Не протестовал, не обижался, а лишь пританцовывал.
Последний раз я общался с Владимиром Яковлевичем, когда ему исполнилось 90 лет. На телевидении сняли программу, посвященную его юбилею.
У него было тяжелейшее заболевание, но он переносил его легко, никогда не жаловался, постоянно шутил над собой. В этом был весь Шаинский.
Читайте материалы: «Владимир Шаинский спасал меня от покушения»: вспоминает композитор Дашкевич
Шаинского прогнали из ЗАГСа: «Не хотим, чтобы рождались сироты»
