- Когда я узнала, что Леонид Сергеевич умер, то аж вздрогнула. Почему? Буквально накануне вечером я позвонила нашему театральному водителю Виталику: последнее время он всегда был при Броневом, ну буквально каждый шаг его контролировал - и в больнице, и до больницы. В общем звоню, спрашиваю: "Как там Леонид Сергеевич?" А он мне: "Представляешь, мороженое попросил. Я погнал ребят, сейчас принесут".
И я поняла, что это конец - такое простое детское желание. Вроде бы позади огромная сложная жизнь, со всеми нашими актёрскими амбициями, а тут - мороженое. Наш бывший директор перед смертью Экимян жареной картошечки попросил, Чехов - шампанское... А наш Леонид Сергеевич мороженого захотел.
К сожалению, я с ним не играла ни в одном спектакле, но всегда удивлялась тому, что не могла объяснить - как играл Леонид Сергеевич. Смотрю и не понимаю. Трудно подобрать слова к его органике, такой тихой, особенной. В таких случаях другой гениальный актёр Евгений Евстигнеев, когда его просили объяснить, как рождается роль, он говорил: "Ну это как желе/компот". Но желе/компот всегда у таких артистов получался гениальным.
Надо сказать, что в театре Броневого побаивались - иногда непредсказуем был. Мог такую жесткую правду в глаза сказать, а тут как раз собирается в Ленкоме худсовет по поводу спектакля "Князь" Константина Богомолова. Спектакль совсем другой эстетики, не ленкомовской, о чем и говорят на худсовете. И представь себе, Броневой произносит: "А мне нравится". Он, артист Эфроса и Захарова (он очень ценил Марка Анатольевича, любил его) поддержал такой авангардный спектакль.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
