Во всем, что касается политики и морали, яркая, образная речь столь же выигрышна, сколь и опасна. В неосторожных метафорах часто пробалтывается такое, что лучше держать при себе. Сентенция «кто платит...» имеет совершенно определенный смысл и употребляется в очень понятных контекстах. В лучшем случае это про заказ музыки в кабаке, в худшем — «кто дэвушку ужинает...». В применении к сфере искусства эта мудрость автоматически ставит художника в крайне сомнительное положение. Диапазон от содержанки до проститутки. Позиция популярная, но не для всех.
По поводу Кирилла Серебренникова сказано буквально следующее: за государственные деньги можно делать только то, что близко массам; если же вы за счет бюджета занимаетесь эстетскими изысками, будьте готовы «получить в морду». Очередная проблема с метафорой. Поскольку Серебренников получил вовсе не «в морду», а следствие за финансовые нарушения; получается, что инкриминируют ему, по сути, не кражу, а несанкционированную элитарность. Но логика всегда симметрична: если на деньги бюджета делать нечто близкое народу, то от финансовых и следственных органов вы «в морду» не получите. Иначе говоря, художникам, близким народу, воровать можно.
Этот финансово-этический примитивизм вызывает целый ряд вопросов. Где граница между популярностью и элитарностью, определяющая, кому финансовые шалости позволены, а кому нет? Кто и как эту границу определяет и где это фиксируется? Это важно как для тех, кто постоянно под угрозой, так и для тех, кому получить «в морду» не грозит ни при каких обстоятельствах. Ведь все понимают, что по таким же основаниям можно привлекать едва ли не любого.
Поскольку органы финансового контроля в эстетике понимают не всё, сигналы должны исходить от руководства культурой. Тогда в соответствии с какими административными регламентами данное межведомственное взаимодействие осуществляется и где оставляет свои документарные следы? Режиссер ясно дал понять, откуда «спускают собак», но лучше бы он этого не делал, поскольку оно и так известно.
Не очень понятна методика определения истинной «меры народности» конкретных произведений и художественных акций. Идея отправить постановки Серебренникова «в шахтерский город» свежа и интересна, особенно перспективой полного аншлага. В отличие от казенно-патриотической макулатуры, производимой за казенный же счет с дикими потерями.
И наконец, принцип: «Но не может искусство существовать полноценно, если оно адресовано только очень небольшому количеству людей». Бедный кинематограф в высших своих достижениях, ужасный век, каша в голове!
В том же интервью выражена живая озабоченность перспективой очернения образа СССР. В связи с этим уместно было бы расследовать, на какие «частные» и «спонсорские» деньги производилось при советской власти все эстетически оттопыренное искусство высочайшего класса, до сих пор непонятное не только колхозно-пролетарским, но и почти аристократическим массам. Откуда все это было в стране, в которой для всей культуры ничего, кроме государственного бюджета, вообще не было и быть не могло? И как в России в голодное время на народные средства мог возникнуть великий русский авангард, тоже до сих пор не понятый никем, кроме держателей аукционов, музейщиков, историков искусства, арт-дилеров, крупнейших коллекционеров и постановщиков шоу на открытиях и закрытиях олимпиад и чемпионатов? Надо же понимать, что элитная культура — это единственное, что у нас сейчас производится на экспорт, не считая углеводородов, металлов, льна и пеньки. И продают туда настоящий лес, живую тайгу, а не сибирских цирюльников с их салонной идеологией.
Воспитательный запал — отдельная тема. Мама учила будущего режиссера, что детей надо воспитывать, «пока они лежат поперек кровати». Здесь также проблемы со смыслами тропов, а также с неясностью барско-дворянского аристократизма. Вообще-то это народная поговорка, и звучит она так: пороть надо, пока поперек лавки лежит, а как вдоль ляжет — уже поздно. Хотя, если честно, замена лавки на кровать и «пороть» на «воспитывать» сути дела в этой картине мира не меняет. И объект порки-воспитания здесь не приватный младенец, а страна и все тот же народ, без барина неразумный и без попа недоокормленный.
Подлинное, искреннее государственничество требует прислушиваться к мнению вышестоящих товарищей, в особенности государственных лиц категории А. Президент России не так давно тоже ссылался на мнение своей мамы, учившей его человеческому отношению даже к пленному врагу, — и делал он это именно в связи с выступлением мальчика из Уренгоя. Позицию государства выразил и пресс-секретарь Президента РФ Песков, назвавший происходящее вокруг этого инцидента «настоящей травлей». И вот российский бесогон со страстью включается в истерию вокруг этой истории. «Но ведь кто-то это ему писал! Кто-то внедрял эти мысли в его голову!». В самом деле, кто внедряет мысли и пишет слова нашему политическому руководству?
Интервью озаглавлено: «Не люблю провокаций!». В нем утверждается, будто «в Ельцин-центре на полном серьезе пытаются оправдать власовское движение». В Ельцин-центре о власовцах ни слова. Взрослого человека поперек лавки уже не положишь.
