— Тереза, почему вы здесь и что здесь происходит? — спрашиваю я Терезу Дурову, она сидит на стуле напротив всей воинствующей компании.
— У нас на Серпуховке ремонт в большом зале, поэтому мы здесь — временно, естественно. Мы взяли в руки катаны — это японские мечи. И хотя оружие пока пластиковое (потом будет металлическое), им надо уметь владеть, японские бои — вещь сложная. На сегодняшний момент могу сказать, что весь мужской и, замечу, женский состав практически овладел оружием, и мы становимся опасными. Но… (Смеется.) Как все правильные воины, просто так, без дела оружие в руки мы не возьмем.
А оружие артисты театра Терезы Дуровой взяли в руки в связи с тем, что нехороший человек Мидзо Доробо завладел неким волшебным свитком, в котором есть заклинание, а оно подчиняет себе воду всей земли. А если волшебный свиток окажется в руках человека властного, с немереными амбициями и дурными намерениями, сами понимаете, что случится. Негодяй может заставить солнце вставать, когда ему этого захочется, двинет горы, осушит реки и моря, обрекая людей на гибель от засухи. Но на пути зла обязательно встанет добро, которое победит. Если не в жизни, то хотя бы в сказке «Меч самурая». Тереза Дурова в это свято верит, она устраивает для детей и их родителей опасное, но увлекательнейшее путешествие с приключениями в Страну восходящего солнца. Впрочем, свою публику она давно не разделяет на смышленых взрослых и их несмышленышей.
Пока хореограф Артур Ощепков (похож на тяжелоатлета: черная майка, черные до колен трусы) разминает театральных самураев, помрежи Таня и Катя рассказывают мне, что для японской сказки из Японии в Москву уже прибыли специально заказанные веера и зонты для танцев, катаны делаются, как и женская обувь — гэта. Это как вьетнамки, но на деревянной платформе с перемычкой для пальцев, причем платформа разной высоты. Несколько таких пар уже стоит в ожидании примерки, а артистка Наташа Санина, играющая одну из главных ролей — Есико, бьется на мечах, стоя в такой обуви. Как у нее это получается, понять невозможно. А Наташа (улыбчивая, светлые волосы туго стянуты в пучок) смеется и говорит, что с 12 лет она помешана на японской культуре и счастлива ходить в такой обуви и биться на мечах на равных с парнями.
— Мне совсем не тяжело, это здорово. Японская женщина так была воспитана, что могла постоять за себя. А кимоно имеет такой твердый высокий воротник, что изгиб шеи…
Тут Наташу зовут отрабатывать сцену боя. Для того чтобы боевое искусство не выглядело жалкой имитацией, на постановку приглашен мастер по восточным единоборствам Иосиф Линдер. Пока его нет на площадке, за бои отвечает актер Петр Королев, который владеет азами акробатики, знает, как правильно драться, падать с высоты, гореть, прыгать и биться на мечах. Не зря выпускник Екатеринбургского театрального института пять лет провел среди каскадеров.
— Бои максимально приближены к настоящим, и это никакая не имитация, — объясняет Петр. — Линдер, а он все знает про это, когда посмотрел наши репетиции, сказал, что они идеально похожи на одну из древних восточных школ, я только забыл ее название. Извини.
— Насколько драматические актеры готовы к таким серьезным боям?
— В театральных вузах, конечно, дают сценическое движение, но не всем оно дается и не все его посещают. Потом это выходит боком: скажем, типаж героя подходит, а руки, ноги у него не работают как надо. Но наши артисты готовы ко всему. У японцев это не просто бои, а целая философия: не только работа с мечом, а с любым предметом — вместо меча дали вилку, и самурай работает вилкой, нет вилки — работает голыми руками.
Однажды встав на сложный путь освоения других культур (индийской, арабской), Тереза Дурова теперь обязана делать все по-взрослому, по-настоящему. Кимоно шьются по образцам настоящих, причем древних. Артисты учатся просеивать и сушить рис, для чего рис закупается мешками. А помрежи и бутафоры озабочены тем, как на расстоянии и в театральном свете будет смотреться падающий рис и не придется ли его заменять более крупными зернами, например перловкой.
А музыка… За нее отвечает Максим Гуткин — у него в оркестре зазвучат японские национальные инструменты с трудно произносимыми названиями — сякухати, симисей, кото, он даже привлечет группу японских барабанщиц TAIKO-in-CPIRATION.
Роль главного злодея Мидзо Доробо (вора воды) будут играть два актера — Владимир Седлецкий и Борис Рывкин. Пока первый важно восседает в металлическом кругу и вокруг него кипит бой, Борис мне объясняет про вора воды:
— Мой герой — это такая нечисть чисто японская, хотя его в традиционном списке японских каппа нет, его Артем Абрамов, автор пьесы, вывел селекционным путем из разных каппа. Завладев волшебным свитком с заклинанием, вор потерял человеческий облик. В этом спектакле, знаешь, как никогда у нас получилось много культурологических исследований. Это такая глобальная японская провокация: буквально с каждым шагом открывается целый космос, и это безумно интересно, хочется соответствовать. Я не представлял, например, всех скрытых символов завязывания пояса японского кимоно самурая, где один узел — это целый комплекс информации, которая говорит о статусе, о принадлежности к клану, к определенной школе и т.д. Всего лишь узел! Японские философы говорят, что суть всех религий — путь, но эстетика этого пути разная. Поэтому хочется насладиться этой эстетикой и передать это зрителям.
В перерыве спрашиваю Терезу:
— Удивляет желание сделать все по максимуму натурально, ведь театр допускает имитацию. Зачем вы идете на такие траты?
— Я не понимаю слово «трата». Трата — это когда деньги на ветер. Для меня это вложение, ведь мы — театр государственный, очень хорошо считаем каждую копейку по той простой причине, что в каждом спектакле наших заработанных денег от 50 до 70%. И мы не так богаты, чтобы покупать дешевые вещи и делать дешевые спектакли. Я в спектакли вкладываю, но и играю их по 7–10 лет. При этом у нас не рвутся костюмы, не ломается декорация, реквизит. Это уважение к себе и своим зрителям. А зритель ждет сказки, прихода в театр как в театр. Для него это магия, волшебство, даже если это магия реализма.
«Меч самурая» — это, естественно, не одни бои, которые ведутся во имя добра, но прежде всего красота японских традиций. Жаль, что в павильоне №11 я не застала репетицию сцен японской свадьбы, сбора риса и праздника в честь богатого урожая. Не слышала лаконичных, с японской мудростью диалогов. Например, о людях, которые не спрашивают, сколько им заплатят за добрый поступок и скажут ли спасибо. А Тереза продолжает:
— Мы хотим поговорить не только с детьми, но и со взрослыми. О том, что такое традиции, а где они есть, там крепкая семья. Когда наша героиня Есика остается одна (мать, отца убили), то ее два родных дяди Дайкан и Ситоси сделали все для того, чтобы она выросла умная, добрая, но могла себя всегда защитить. То есть мы говорим о том, что знания надо обязательно передавать детям, а то получается так: родители живут сами по себе, а дети сами по себе. Нет общих ритуалов в семье, а ими могут стать, скажем, занятия спортом и приход в церковь на воскресную службу. Чтобы была общая эмоциональная память и было о чем говорить. Мы говорим о терпении, о любви к людям, как они себя поведут в иной страшной ситуации. Когда из колодца достают последнее ведро, а оно с песком.
— Вы изучаете японскую культуру. А на вас она как влияет?
— Не просто влияет, у меня такое ощущение, что чуть-чуть — и мы из «Театриума на Серпуховке» превратимся в театр NO. Кажется, изучили все, что связано с Японией: притчи, пословицы, пересмотрели мультфильмы и гениальные фильмы Куросавы. Знаешь, какая у японцев есть замечательная пословица? «Делать быстро — это значит делать медленно, но без остановки».
«Меч самурая» на «Мосфильме» делается практически без остановки, и как только закончится ремонт в зале на Серпуховке, Япония переберется туда.
