В программе фестиваля участвовали две полнометражные дебютные работы учеников Сокурова — «Софичка» Киры Коваленко, снятая на абхазском языке по прозе Фазиля Искандера, и «Теснота» Кантемира Балагова, которую уже оценили на Каннском кинофестивале. Оба молодых режиссера из Нальчика, где Сокуров несколько лет назад набрал режиссерскую мастерскую. А теперь он представил короткометражные работы — «Пасху» Игоря Ольшанского и «Mise-en-scene 2.11» Анатолия Бердюгина по Кортасару, которую считает выдающимся явлением в короткометражном кино.
Когда-то сам Сокуров снял «Одинокий голос человека», который растоптали еще во ВГИКе. Только двое, по словам режиссера, экс-министр кинематографии и нынешний президент «Окна в Европу» Армен Медведев да Андрей Тарковский, не позволили утопить «Одинокий голос человека».
— Нужно просто встать перед палящим солнцем и прикрыть кого-то, чтобы в тени человек мог прийти в себя, довести начатое до конца, в отдалении от слишком назойливых глаз — цензурных, спецслужб, коллег, — говорит Александр Сокуров. — Врагами для художественного человека по большей части становятся его ровесники. Многие судьбы кинематографистов не сложились, потому что были раздавлены в удушливых объятьях коллег. Память о том, что мне было очень трудно, но всегда кто-то протягивал руку помощи, для меня свята. Пусть немного этих людей.
Сокуров считает, что молодым сегодня тяжело: «Им надо самим пробиваться. Государство ушло из области поддержки молодежи, вошло в состояние конфронтации с ней. Это совсем не то, что было даже в самые тяжелые годы советской власти. У нас было желание открыть после окончания нашего курса театр в Нальчике. С объектами культуры — беда в этой части страны. Республики Северного Кавказа с точки зрения культурного процесса — глубочайшая провинция. На каком основании мощное и большое государство, обладающее грандиозными ресурсами и армией, ядерным оружием, позволяет себе иметь глухие провинциальные ямы, где у населения и молодежи нет никакой перспективы для культурного и гражданского развития? Начиная работать в режиссерской мастерской в Нальчике, я выполнял гражданскую задачу. Я не люблю дух провинциализма где бы то ни было. Это глубоко противно моей природе человека, являющегося работником культуры».
Московские друзья помогли Александру Сокурову провести аукцион, что было бы, по его словам, невозможно в Петербурге, где нет никакой поддержки культуры со стороны частных лиц: «Петербург — город бедный. Вся его красота и имперское могущество чисто внешние, в фасадах. Благодаря аукциону мы собрали средства и приобрели профессиональную камеру, минимальный комплект для возможности записывать звук на площадке». Есть надежда, что теперь дебютантам жить станет легче.
— Я как член совета по культуре многократно говорил о нетерпимой ситуации, которая существует с кинематографом в стране, — рассказал нам Александр Сокуров. — Говорил это и президенту. Я требовал и требую, чтобы все фильмы, которые делаются в Российской Федерации, показывались бы по федеральному телевидению. По крайней мере, по тому каналу, который финансируется государством. Это вызвало возражение президента страны. Но я остаюсь при своем: каждый фильм, который создается в РФ, в первую очередь тот, на производство которого выделяются общественные деньги — так я называю государственные деньги, деньги налогоплательщиков, — должен быть предъявлен публике по телевидению. Обязательно! Должна там появиться и бесплатная реклама национального кинематографа. На Совете по культуре я в присутствии президента определил 17 пунктов, которые кажутся мне обязательными для сбережения национального кино. К сожалению, ни один из них не был принят. Сожалею, что мы не получили поддержки министра культуры, который относится к кино, как к идеологическому оружию, как к сабле или мечу. Но не как к отрасли, нуждающейся в развитии и защите. Мы вам дали деньги из бюджета, и все!
Мы, кинематографисты России, попадаем на экраны, если нам дают маленькое окошечко в том конвейере, который создает американское кино. Вся сеть в стране принадлежит экономическим и финансовым российско-американским корпорациям. Молодое авторское национальное кино должно по определению финансироваться местным, федеральным или республиканским бюджетом. Сеанс должен состояться, даже если в зале пять человек, потому что там может находиться будущий Шукшин, Иоселиани или Тарковский. Потом он перевернет представление о народе, стране, культуре. В Германии существуют небольшие городские кинотеатры на 50–60 мест. Субсидируются они из городского бюджета. Там показывается серьезное, некоммерческое кино. Несколько лет назад я говорил с одним нашим губернатором, попросил его найти хотя бы подвал на 50 мест, чтобы показывать молодежи настоящие, глубокие фильмы. Мне было обещано, и ничего не было сделано. Никто из руководителей регионов не поддержал эти настроения и никогда не поддерживал национальное кино.
Одного фестивального движения уже мало. Мы решительно проигрываем в гонке за качество мировоззрения. Через кинематограф многое можно поправить. Молодое кино могло бы взять на себя задачу по оздоровлению. Это начнет действовать и на самих режиссеров, содержательная сторона кинопроизведений которых скукоженная, отстраненная. А связано это с тем, что народ не дает заказа кинематографистам. А народ у нас разный. В Ярославской области живут одни люди, в Архангельской — совсем другие. Иркутск — это просто луна. Какие сюжеты у тех, кто живет во Владивостоке или Екатеринбурге! Мы могли бы представить миру самое грандиозное и уникальное кино на планете, если бы запустили механизм федерального развития кинематографа. Мы являемся федерацией и должны в соответствии с Конституцией и строением нашей страны развивать федеральную природу кинематографа. Проводником этой идеи должно быть правительство страны, Министерство культуры, которые таковыми не являются. Федеральный шанс есть, и это будущее нашего кино — уникального, разнообразного, ни на кого не похожего. Я русский и в первую очередь ратую за российское кино. Все в наших руках. У нас есть шанс.
