Как утверждают многие краеведы, эту старую многоэтажку, сохранившуюся в центре города, вполне можно назвать: дом в стиле «Плейбой».
Согласно имеющимся сведениям, здание построено в районе Старого Арбата, на углу Плотникова и Малого Могильцевского переулков, в начале ХХ века и предназначалось для шикарного борделя. Чтобы привлечь клиентов, хозяин заведения велел украсить фасад внушительным барельефным фризом. Впрочем, отнюдь не размеры этого скульптурного «ожерелья» должны были обращать на себя внимание. На фризе изображены знаменитые писатели – Пушкин, Гоголь, Толстой, – в окружении «жриц любви». (К слову сказать, барельеф Толстого на доме в Плотниковом переулке – считается самым первым скульптурным портретом писателя, появившимся в Москве; долгие годы он оставался и единственным.)
Однако в таком подборе реально существовавших персонажей кроется явная историческая нестыковка. Речь даже не о том, что Александр Сергеевич с Николаем Васильевичем и Лев Николаевич относятся к разным поколениям, а, следовательно, развлекаться вместе в «веселом доме» никак не могли. Дело куда более принципиальное, и кроется в самом отношении этих трех гениев русской литературы к прекрасному полу.
Если Пушкин и Толстой являлись весьма большими ценителями женских прелестей, то автор «Мертвых душ» и «Тараса Бульбы», как известно, в альковных похождениях замечен никогда не был и до конца дней своих оставался девственником.
Поэтому остается непонятной прихоть владельца публичного дома, заказавшего скульптору поместить на фасаде среди прочих изображение именно этого писателя-классика. Правда, создатель барельефа (предполагают, что им мог быть автор проекта дома архитектор И. Жерехов или скульптор Л. Синаев-Берштейн) постарался хоть как-то смягчить такое противоречие и изобразил Гоголя не участником, а лишь наблюдателем фривольных сцен. Зато уж Александр Сергеевич и Лев Николаевич показаны отнюдь не в бездействии: обнимаются и целуются с девицами вовсю.
Существует версия, что данная барельефная композиция сперва предназначалась для украшения строящегося Музея изящных искусств на Волхонке. В предусмотренной авторами этого музейного здания «галерее гениев», якобы, хотели представить около пятидесяти деятелей культуры разных времен, общающихся с музами. Однако из-за чрезмерной вольности запечатленных сцен это скульптурное произведение заказчики забраковали. Вот тогда фрагмент с Толстым, Гоголем и Пушкиным (впрочем, некоторые уверены, что на фризе изображен все-таки не Пушкин, а Тургенев) пригодился для отделки фасадов дома терпимости.
После революции бордель, естественно, прикрыли, а здание приспособили под коммунальные квартиры. В соседних арбатских кварталах поселилось много важных советских чиновников, которых «неприличные картинки» на стенах раздражали. Не раз ставился вопрос об уничтожении барельефов, однако дело до этого так и не дошло. На помощь к «борцам за общественную нравственность» пришло само время. Ныне фасады здания, разменявшего второй век своего существования, обветшали, и с них стали осыпаться фрагменты декоративного оформления. Символично, что самым крупным скульптурным элементом, разом обрушившимся с дома «в стиле «плей-бой», стал именно барельефный портрет Гоголя. Получается, Николай Васильевич терпел-терпел свое присутствие в веселой компании «девушек с пониженной социальной ответственностью», да и «сбежал» от них.
Впрочем, все эти смысловые и символические коллизии вовсе не означают, что здание, считающееся признанной достопримечательностью, объектом культурного наследия столицы, должно и впредь терять свой облик, разрушаться. «Дом с писателями» в Плотниковом переулке требует незамедлительной реставрации! И это уже вполне серьезно.
