Смешение, синтез, микст, невероятный коктейль, феерический замес… В этом спектакле есть все: немое кино и поражающие воображение ожившие рисунки Пола Бэрритта, сказочные костюмы и стиль ар-деко (художник Эстер Биалас), превосходно звучащий оркестр под управлением Габриэля Фельца и столь же превосходный хор (хормейстер Давид Кавелиус), удивительный свет (Диего Литц) и качественно выстроенный звуковой баланс. И еще есть артисты, которые вступают во взаимодействие с целой армией мультяшных персонажей — от мартышек до слонов, от птичек до женских губок, от злобных собак до милейшей кошки, от извергающего пламя страшного гигантского лика до танцующей волшебной флейты в виде нагой крылатой феи. Но и это не все: сами персонажи обретают индивидуальность благодаря рисункам, изображающим части их тел. А Царица Ночи (Антонина Весенина) — и вовсе паучиха с живой поющей головой и нарисованными щупальцами.
Удивительно, что постановщики спектакля Сьюзан Андрейд и Барри Коски создали из всего этого безумного набора абсолютно цельный организм, в котором ничто ничему не противоречит, а существует в ошеломляющем, но органичном симбиозе.
«Волшебная флейта» — зингшпиль. А потому в ней, по идее, должны быть разговорные диалоги (так, по крайней мере, предполагал автор). Но диалоги испарились вместе с масонством. Их заменили титры немого кино, появляющиеся на гигантском экране, под музыку двух фортепианных фантазий Моцарта — ре-минорной и до-минорной. Музыка замечательно соотносится с репликами. Правда, следующая за ними ария звучит в той тональности, в которой она написана, что не вполне стыкуется со звучавшим до этого фрагментом фортепианной фантазии, но данный факт может задеть разве что уж слишком придирчивого музыканта, случайно оказавшегося в зале. А спектакль вовсе не для них, а для обычных зрителей, которых вполне устраивает «Волшебная флейта» в виде сказки про приключения и про любовь с эффектным анимационным аттракционом.
В этой сказке Зорастро (Богдан Талош) — надменный ученый в нелепом высоком цилиндре, напоминающем головной убор президента Линкольна, который окружил себя животными, наполненными хитрыми механизмами, Моностатос (Йоханнес Дунц) — яйцеголовый белолицый мавр (видимо, следствие европейской политкорректности), Папагено (его роль прекрасно сыграл и спел Рихард Шведа) — простой паренек в желтом костюме и канотье, ну а Тамино (Эдриан Струпер) и Памина (Морин МакКей) — юноша и девушка, одетые и причесанные для танца шимми или чарльстона, озадаченные лишь одним: любовью опереточного типа.
Загадка Моцарта (а эта опера принадлежит к числу философских и музыкальных ребусов мировой культуры) разгадана просто, изящно и высокотехнологично. А главное — весело!
