«Гений века» — это про искусство первых десятилетий ХХ века, предтечей которого стал Врубель. Поэтому в фокусе экспозиции — «Царевна-Лебедь», которую сотрудники галереи отправляли в Татарстан на пять месяцев, но с какими спорами — все-таки жемчужина коллекции. В Центре «Эрмитаж-Казань», вросшем в самое сердце местного кремля, детище Врубеля на входе настраивает на загадочный женский образ, который, как выяснится дальше, пронизывает всю выставку.
Наверняка это не задумывалось, а вышло спонтанно, так как за проект отвечают только женщины. Им удалось устроить зрелище, которое по уровню работ, технологиям, вообще по всем параметрам соответствует тому, что нам показывают музейные флагманы Москвы. Только мы в столице, простите, качественными выставками зажрались, а в Казани, будем говорить честно, на них дефицит. Поэтому здесь была необходима не только доза эстетики, но и просвещения. Организаторы это уловили и сделали из выставки полноценный ликбез по разнородному и многослойному искусству тех лет.
— Из 81 представленной работы 20 картин наши, — обращает мое внимание директор ГМИИ Татарстана Розалия Нургалеева. — Только в Казани «Царевна-Лебедь» Врубеля может встретиться с другой его удивительной работой — панно «Полет Фауста и Мефистофеля». Объединились «Франт» и «Франтиха» Ларионова и сцены из еврейской жизни Гончаровой. Мы слышали, какой ажиотаж сопутствует проектам Третьяковской галереи, и надеемся, на эту выставку тоже будет очередь.
Проект подгадали к туристическому сезону: людям в это время хочется красок, ярких впечатлений — они здесь это получат. Фишка выставки — зрелищность. Пять тематических залов сочных цветов: серебряный для символизма, анисовый для русского импрессионизма, синий для неопримитивизма, морковный для московского сезаннизма, изумрудный для послереволюционного искусства. В каждом зале живопись разбавлена скульптурой, а на стенах для погружения во время висят едва заметные цитаты из Бунина, Тютчева, Бакста...
— Само помещения очень фактурное, — отмечает архитектор Агния Стерлигова, — поэтому мы не меняли радикально его структуру. Хотя в некоторых местах по периметру, где было слишком много окон, переложили стены. Полностью провели новое освещение. Работ много, но мы сделали так, чтобы залы не задыхались. Возвели минимальное количество конструкций — в основном для скульптуры.
В зале символизма это майоликовая «Египтянка» и «Девушка в венке» Врубеля. Их поверхности настолько текучи и волнообразны, что на глазах истончается граница между скульптурой и живописью. А по бокам как раз полотна, сравнимые с молитвами, «Голубой розы». Главный художник объединения — Кузнецов — предстал здесь во всей красе со своими оранжево-лиловыми женщинами, грустно стригущими овец в степи. Пока крестьянки работают, нимфы Петрова-Водкина забавляются хороводом, а роскошная Станюкович кисти Борисова-Мусатова задумчиво мечтает. Судя по выражениям лиц, все барышни глубоко несчастны. На их фоне выделяется грациозная Ахматова (знаменитый портрет в профиль с красной накидкой Делла-Вос- Кардовской), которая мудро всматривается в даль.
— Тема женственности, которую художники находят в том числе в природе, впервые звучит в символизме, — объясняет куратор выставки Ольга Фурман. — Женщины как полноценные художники наравне с мужчинами заявили о себе в эпоху раннего авангарда. Первая персональная женская выставка была у Гончаровой в 1913-м. Потом уже понеслась волна женского творчества. После революции окончательно оформилось единое гендерное художественное пространство. Это чувствуется по скульптуре Мухиной и Голубкиной, которые дадут фору многим мужским работам.
Скульптура Голубкиной, ученицы Родена, перекликается в зале русского импрессионизма с живописью этого явления. Голубкина легко «уложила» на куст бронзовой сирени бронзовый же бюст скульптора Никифоровой. А со стены из-за кустов сирени в садах Гурзуфа за ней приглядывают барышни, которых в свою очередь Коровин усадил за стол с шампанским. В это время за другим столом на полотне Грабаря девочка в руках держит... нет, не персик, хотя и Серов сюда вписался бы. Но героиня Грабаря держит то ли чашку, то ли пирожок. Сама же она формами напоминает последний.
— Проект сделан молодыми людьми, — заявляет директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. — У меня две дочери: одной 35, другой 33. Страшно люблю это поколение. У них есть многое, чего мы лишены, особенно — свобода мыслить и реализовывать придуманное. Наша молодая команда перенесла сюда современные технологии, которыми мы овладели за последние годы. Остановлюсь только на профессиональном освещении, хотя здесь все сделано не просто по высочайшему московскому и питерскому стандарту, а по международному. Даже свет теперь обращает внимание на нюансы полотен, которых я не замечала в галерее.
— Зельфира Исмаиловна, вы повторяете слово «проект», что за ним кроется кроме выставки?
— Каталог, сувенирная продукция, образовательные программы. Наши сотрудники поделятся с казанскими коллегами опытом работы с детьми разных возрастов и людьми с ограниченными возможностями. Расскажут, как их привлекать сегодня в музей. Мы хотим, чтобы «Гений века» вывел музейный мир Татарстана в фокус общественного внимания. Надеюсь, так и будет, ведь это не разовые гастроли галереи на региональной площадке, а долгосрочное сотрудничество, вследствие которого мы обменяемся сокровищами из своих коллекций.
Одно из них — внушительное собрание работ «Бубнового валета» — объединения бунтарей во главе с Ларионовым, избравшего в качестве «крестного отца» Сезанна. Отсюда цилиндрические и конусообразные женщины Лентулова, Фалька, Мильмана в интерьерах, напоминающих балаганные зрелища. «Нам хотелось своей живописью разгромить весь мертво написанный мир... нам было важно, чтобы наш живописный язык звучал как орган, оркестр, трубный хор голосов здоровых людей» — это заявление Машкова удалось воплотить на выставке.
Впрочем, как и завет Бакста, прописанный на стене в зале неопримитивистов: «Пусть художник будет дерзок, несложен, груб, примитивен». Ларионов, Гончарова и другие представители «Ослиного хвоста» такими и были, выбрав себе кумиром самоучку Пиросмани. Его «Семейная компания» с круглолицыми колоритными грузинками, смотрящими не пойми куда, размером затмевает и евреек Гончаровой, и прачек Шевченко, и даже «Торжествующую музу», которую Ларионов сделал похожей больше на древнего идола, чем на женщину.
— Мне не пришлось лоббировать этот проект, потому что у Минниханова и Трегуловой с первого разговора возникла химия, — признается помощница президента Татарстана Наталия Фишман, успевшая за два года в Казани развернуть 189 парков, скверов и набережных. — Зельфире Исмаиловне интересны большие проекты, а наш президент старается все лучшее привезти к себе. Поэтому, как сказал Довлатов, этот проект был обречен на счастье.
В последнем зале приковывает взгляд своей на первый взгляд аполитичностью последняя работа выставки — улетающие лебеди Рылова. Хотя метафора очевидна — искусство перемещается туда, где ему создают комфортные условия. Так что лебеди улетели, но обещали вернуться.
Казань.
