Все бы можно было списать на понты и мощную закалку 90‑х, если бы не мелькавшая на презентации сингла седая шевелюра господина, чем-то смахивающего внешней несуразностью на Альберта Эйнштейна. Когда назвали его имя — Фио Занотти, знатоки музыкальных энциклопедий и википедий зацокали языками: ба, тот самый, который сделал половину итальянской эстрады, без которого невозможно представить последние лет тридцать музыкальной карьеры Адриано Челентано?! Остальная публика с любопытством просто открывала рты.
«Старичок», казалось, даже робел перед телекамерами и микрофонами, «оправдываясь» за неожиданное продюсирование нового шлягера Цыгановой. Вика же светилась от огранки своего «музыкального алмаза» столь именитым мастером. И не без гордости сообщила, что это не разовый эксперимент, а начало долгого и серьезного сотрудничества. Все принялись ждать прорыва уникального копродукта в хит-парады, но неделя шла за неделей, а никто ничего так и не дождался...
* * *
«Гений — парадоксов друг», — писал поэт. Вика Цыганова соткана из парадоксов — личностных, творческих. Хулиганка, анархистка, шансонетка, почвенница, традиционалистка — все вместе это составляет ее богатый бэкграунд. Парадокс на парадоксе. Еще под девичьей фамилией Жукова в составе группы «Море» в конце 1980‑х она познала успех стадионных концертов. Первый сольный альбом уже замужней Вики Цыгановой «Гуляй, анархия!» взорвал хит-парады в бурлящем 1991‑м.
Помимо музыкального энтузиазма она вдохновенно несла знамя «русской патриотики». В те годы эта идея еще не стала, как сейчас, облезлым жупелом ущербного государственного агитпропа, и видно по всему, как певицу коробит нынешняя разнузданность ура-патриотического угара. Ее творческое «почвенничество» опиралось не на изоляционизм и ненависть ко всему миру, а всегда оставалось органичной частью глобальных трендов и музыкального процесса. Она с удовольствием обогащала «сугубую» народность любыми яркими красками: рок-н-роллом, блюзом, актуальным трендами поп-музыки. Добралась в начале 2000‑х даже до шансона в тандеме с культовым персонажем жанра Михаилом Кругом, так что ее рок-бунтарское прошлое многие даже подзабыли…
Но, пардон, а при чем тут Занотти, этот утонченный аристократ звука, заведующий музыкальным хозяйством Адриано Челентано? Всерьез ли г‑жа Цыганова полагает, что вновь покорить вершины хит-парадов так же просто, как подняться недавно на воздушном шаре с Федором Конюховым, путешественником, писателем и художником, с которым Вика дружна полжизни и облазила с ним уже полмира, если не больше? Почему артистка не стала первой исполнительницей от России на «Евровидении» и откуда у Мелании Трамп появилась меховая душегрейка с логотипом ВЦ?
Как ни удивительно, но для допроса Вики Цыгановой у «ЗД» оказалась масса актуальных поводов. Певица начала свои показания с решительного заявления: «Прежде чем что-либо делать, надо хорошо подготовиться!» — а затем подробно пояснила смысл этой глубокой сентенции.
Недолепса мне не надо!
- Время, которое со стороны могло показаться «небытием», было посвящено на самом деле нормальной творческой работе. Хотя «небытие» весьма условно, поскольку отсутствие в новостной ленте вовсе не означало отсутствия в реальности. Концерты, выступления, записи у меня не прекращались никогда, независимо от мест в хит-парадах. К тому же когда хочешь сделать что-то очень хорошо, то тратишь на это больше времени. Молодость спонтанна, а когда становишься зрелым, то уже дотачиваешь какие-то вещи, появляется «нездоровый» перфекционизм, боишься сделать ошибки.
- Складывается ощущение, что ты долго собирала все в кучку, чтобы разом «опешить» публику ожерельем сенсаций. Один Фио Занотти чего стоит! Попытка вернуться на актуальную музыкальную волну?
- Это классическая формула, когда количество переходит в качество, и это результат работы всей моей команды, в которую входят великие музыканты. В какой-то момент мне казалось, что человек может прожить на уже заработанном имени, авторитете, признанных гранд-хитах, что время доказывать что-то и осваивать новые территории прошло. Но потом я поняла, что это обманчивая история. Дважды войти в те же воды, претендовать на модную актуальность, конечно, нереально. Наоборот, есть большой риск выставить себя на посмешище. А найти новые формы с позиций зрелого опыта — задача очень увлекательная. Раньше это был русский китч, лубок, замешенный на патриотике, духовности и душевных порывах, и всего этого уже как бы достаточно. А сегодня берет верх, извиняюсь за пафос, профессионализм и желание эстетического эксперимента. Я говорю и про голос, и про содержательное начало.
- Задумалась, значит, о следе в истории?
- Можно и так, если хочешь. Но я бы чуть по-другому сказала: для себя больше хочется делать. Потому что, признаюсь, подчас плачевно смотреть на свое прошлое, на какие-то недоделки — эмоционально поспешные… Сейчас уже хочется другого. А что такое душа и вечное? Это как раз сиюминутность, которой мы живем в каждый данный момент времени. Говорить о вечном, не чувствуя сиюминутного состояния — тебя, меня, страны, мира, — невозможно. Это самообман.
- Но более далеких друг от друга планет в музыкальном космосе, чем Вика Цыганова и Фио Занотти, даже не придумаешь. Как ваши орбиты сошлись-то?
- Это удивительная история. Мы метались по России и хотели хорошего звука. Вторичности ведь никогда не хочется, не хочется быть каким-нибудь недолепсом…
- Недочто, прости?
- Не важно! Любое раскрученное имя можно поставить… Ты вот вспомнил, как когда-то все хит-парады были за мной. Но приходит время, когда нужно сделать что-то такое, чтобы прозвучало не только для российской публики, а для любого человека, любящего музыку, — итальянца, американца… И это случилось неожиданно — началось в Крыму, закончилось в Италии. Я окормляюсь у батюшки, старца Илии в Крыму. Перед поездкой в Италию приехала к нему за благословением. Он благословил. Мы приехали в Италию и по знакомству оказались у Занотти — через Вадима Голицына, музыканта известной в свое время группы «Пилигрим». Он еще в 80‑е переехал жить в Италию, перезнакомился там со всеми музыкантами, состоялся в профессии, сделал хорошую карьеру, завоевал две премии фестиваля San Remo Rock’s. Мы повстречались с Фио в его доме, который просто увешан портретами самых знаменитых музыкантов мира, с которыми он работал: Стинг, Том Джонс, Лучано Паваротти, Андреа Бочелли, даже Папа Римский… 12 платиновых дисков у этого человека! Мы поговорили, мило пообщались. Его адвокат, будто предчувствуя, зачем-то нас предупредил, что у Фио ни на что «постороннее» совсем нет времени… Мы уже начали прощаться, и я напоследок…
- Взяла и спела?
- Нет, не так банально, ха-ха-ха! Я ему сказала: мы бы сюда и не приехали, если бы не батюшка Илия, который нас благословил. И он вдруг стал расспрашивать меня про этого действительно уникального человека с даром провидения, который лечит словом, духовник известнейших людей. И Фио вдруг вместо прощания говорит: стоп, я должен видеть этого человека, у меня такой период в жизни, что мне тоже нужен именно такой духовник. Едем, и никаких отговорок! Любые деньги, не важно! Вот как! Я, говорит, чувствую, что наступает век России, и хочу в этом участвовать, потому что это будет новая музыка. Я об этом много думал, и сама судьба вас мне посылает.
- Однако! Как говорят англичане: слова меня покинули…
- Нас тоже, знаешь ли. Мы стояли совершенно обалдевшие. Радостные, конечно. И остались еще на несколько дней в Италии. Принесли ему все наши песни. Он выбрал четыре вещи и говорит: я за это возьмусь. Потом и сам напишу, но вначале должен вникнуть, понять вашу собственную музыкальную сущность. И вот мы работаем уже второй год. Работа идет медленно, и, собственно, только первый результат мы недавно и представили — сингл «Лето красное». Не ожидала, что фирмачи работают именно так. У нас был аранжировщик Горана Бреговича и Gypsy Kings, цыган по национальности, Нино. Но это было очень похоже на то, как работают русские. Не сказать чтобы тяп-ляп, но эмоции превыше всего, а этот человек (Фио), конечно, математик. Он считает музыку математикой, он электронщик, знает все актуальные вещи и считает, что новая музыка должна быть только модная. Зачем писать архаику? Несмотря на его возраст — за 60 лет! И его работы действительно удивляют.
- Кстати, уже не от одного человека, работавшего с западными продюсерами, я слышу о том, что они относятся к сочинению музыки как к математической формуле, и этот концепт всегда потрясает наших.
- Совершенно верно. Он так и говорит: хит обязательно просчитывается, это математика. За два года, что мы работаем, он поменял три модели студийных компьютеров, электронных мозгов. Отшлифовывает каждый шаг, жест, деталь, ритмические выстраивания, голосовую подачу. Он три раза прилетал сюда, чтобы только записать хор Александрова — Armata Rossa, как он его называл, — который, к сожалению, погиб в авиакатастрофе. Поменял четыре студии, сделал 38 треков на первую песню «Лето красное». Это было и мучение, и в то же время просто профессиональный восторг.
- Челентано не ревнует? Столько на тебя времени уходит у этого почтенного мэтра…
- Адриано очень нравится то, что мы делаем. Он сам актер и видит, как в этой работе присутствует и моя актерская сущность. Мы постоянно общаемся благодаря Фио, передаем друг другу приветы. Он отслушивает наши материалы, и когда, возможно, услышит что-то правильное для себя, то не исключено, что это может зазвучать даже и дуэтом.
- Дуэт Челентано и Цыгановой?! Это не бомба, это конец света!
- А мы сейчас думаем об этом, причем очень серьезно. Может, кто-то еще и молодой всплывет. Потому что Фио работает с невероятным числом самых актуальных на сегодня в мире персонажей, у него просто форменный музыкальный Клондайк! Это совершенно особенное ощущение, когда за барабанами, скажем, у тебя сидит на записи величайший Лола Милотти, который переиграл просто со всеми великими звездами, или обладатель «Грэмми» Пино Пинаксо, человек, который писал для Майкла Джексона, Принца, «Депеш Мод»... Сейчас мы делаем много превью-проб, и впереди, я надеюсь, уже будут совместно написанные, а возможно, и оригинальные треки.
- Но вы-то ему объяснили, что в России без радийного хита, что водка без пива — деньги на ветер?
- Это самая сложная вещь. И по нашей математической — опять же! — формуле она будет третьей. Так всегда делается. И даже будет подсказка сверху, как убежден Фио. Он все время нам об этом говорит… Подход у него удивительный, глубинный. Когда он сюда приезжал, то ездил с нами по регионам. Говорит: мне надо понять Россию не ради любопытства, а чтобы понять, как работать со мной, русской певицей. Невероятное отношение к работе!
Юлии Самойловой калечат душу
- Каждый год всех возбуждает «Евровидение», сейчас вот видишь, какие разгорелись страсти вокруг Юлии Самойловой. Ты же в начале 90‑х чуть не отправилась на этот конкурс как первая посланница России, если я не путаю. Почему не доехала?
- Это страшная история! Сейчас об этом можно говорить с улыбкой. Но сделано, кстати, было очень многое, чтобы об этом забыли. Каких только ярлыков в свое время я не получила за это! Меня просто выжили из этого конкурса. А вот что произошло на самом деле. Во время гастролей по Германии, которые нам делала Людмила Зыкина, к нам пришли люди и сказали, что они представители «Евровидения», что они слышали мою песню «Русская водка». А тогда рухнула (Берлинская) стена, началось сближение России и Запада, открылись границы, был огромный интерес к русскому стилю… И мы воспринимали мир по-другому, и они нас начали воспринимать иначе. В общем, эти люди с «Евровидения» нам говорят: вы сто процентов победите, если примете участие. Дали нам документы на участие страны в конкурсе. Отвезите, говорят, их на ваше телевидение, пусть они подпишут. А наша, мол, единственная просьба, чтобы поехали именно вы, остальное — дело техники.
- Какие скелеты из шкафа выпадают! Тебе обещали победу еще до участия в конкурсе?!
- Да уж, страшные тайны сейчас открываю. Нам сказали, что не надо проводить в стране никаких отборочных конкурсов, приезжайте конкретно вы. Только взнос страна должна заплатить — кажется, 20 000 дойчемарок по тем временам.
- И?.. Кто украл твой евротриумф?
- У нас на телевидении начались тогда какие-то пертурбации, кто-то с кем-то разделялся, каналы и все прочее, нас передавали из одной программы в другую, пока определялось, кто будет отвечать за это «Евровидение». Потом сказали: всё, вы точно летите, давайте песню, будет конкурс, но вы не переживайте. Спрашиваю: зачем конкурс? «Нам надо раскрутить эту историю, привлечь внимание», — ответили мне. Я согласилась. Дала песню «Вернусь в Россию», так как «Русскую водку» уже нельзя было, она звучала раньше. Конкурс состоялся, а потом они взяли и ночью все повырезали, как будто меня там и не было. И поехала совершенно другая исполнительница. (Маша Кац под псевдонимом Юдифь заняла 9‑е место на «Евровидении»‑1994 в Дублине с песней «Вечный странник». — А.Г.)
- Как это — вырезали из конкурса?
- А так! Взяли и вырезали. Тогда все же шло в записи. Коварство страшное. Более того, требовали никому не давать на эту тему интервью под угрозой того, что меня «навечно закроют». Был форменный сговор. Там еще Азиза принимала участие, а тогда же в самом разгаре были разборки из-за убийства Талькова, и многие артисты подняли шум, объявили бойкот этому отборочному конкурсу. Лолита, помню, очень шумела, другие... Я бойкота не объявляла, но тоже высказалась и задела, похоже, тех, кто имел тогда ко всему этому отношение. Начались бандитские звонки мне на телефон с угрозами «разобраться», «порвать в клочья», если я не извинюсь… Не буду сейчас уже называть фамилии. Все в прошлом.
- Надо же, как все смешалось в доме Облонских: «Евровидение», Азиза, Тальков, «Русская водка»…
- Времена были бурные. 90‑е. Клубок. Жюри из телевизионных функционеров решило, видимо, не обострять скандала, и меня просто вырезали из конкурса.
- Больше попыток не предпринимала?
- Зачем? Бессмысленно. У меня сейчас свой европоход, реально крутой, с Фио Занотти. Это стоит тысячи «Евровидений». А потом, знаешь, тот слом из 90‑х со мной так и остался на долгие годы — нигде не появляться, спокойно делать свое дело, никуда не лезть, потому что бессмысленно. Телеканалы на долгое время перестали меня брать, «реабилитация» была невозможна и так далее. Оттуда все и пошло.
- Однако это не помешало тебе все эти годы насыщенно жить и работать как бы в параллельном измерении, да?
- Хотя иногда это было очень сложно. Порой и руки опускались, и слезы душили… Но когда привыкаешь, это становится фантомной болью, ее в реальности уже нет. Время прошло, поколения сменились. Ко мне все открыты, я открыта. Готова и для показов, и для конкурсов. Нет, это я не про «Евровидение»… Мне кажется, здесь уже заигрались, а пострадавшей с покалеченной душой останется эта девочка (Юлия Самойлова), честно говоря. Она не заслужила столько негатива, а заслужила только любви, уважения, чтобы к ней бережно относились, как к хрустальному сосуду, а мы себе позволяем какие-то странные вещи. Хотели не хотели, но замешаны оказались и политика, и война, и кровь, и ненависть. Когда стреляют пушки, музы, увы, молчат…
- Но твоя-то муза никогда не замолчит, ты ведь уже вечная ценность эстрады?
- Быть вне времени — значит нигде не быть. Я никогда не выпадала в осадок — именно это и было бы архаикой. А я никогда не стремилась быть архаичной. Бытие — это вечность, соединенная все-таки с современностью…
- Аминь!
