Никакого света и радости, кромешное Средневековье. Художником спектакля стал режиссер Рощин, выдвинутый и в этой номинации на соискание «Золотой маски». То, что режиссер становится еще и сценографом, происходит сегодня сплошь и рядом, хотя мало кому дается эта самостоятельная профессия. Монтировочный цех Александринки наверняка ропщет, всякий раз собирая эту декорацию. Да и мы привыкли к венецианской легкости сказочника Гоцци, даром что речь у него идет о серьезных и важных вещах.
Николай Рощин уже ставил «Ворона», а его «Короля-оленя» в РАМТе отметили наградами и похвалами. Он чувствует природу Гоцци по-особому и неустанно борется с набившей оскомину карнавальностью и лжеитальянщиной. Он вычищает бутафорское излишество. Но ему только кажется, что цель достигнута. Нынешний «Ворон» им перенасыщен, и в этом есть своя прелесть. И от множества аллюзий и ассоциаций с тем, что происходит здесь и сейчас, тоже покончить не удалось. Да и нужно ли?
Начинается спектакль с появления красавицы итальянки в красном платье, которая бойко щебечет на родном языке. Актеры представляют ее как наследницу Гоцци. У нее есть сообразно нынешнему времени фонд имени великого предка. Она занимает почетную ложу и вместе с нами смотрит спектакль. Самое удивительное, что публика на эту подмену покупается, зрители уточняют, действительно ли это наследница венецианского драматурга. А она через некоторое время исчезает из ложи. И начинает сказка сказываться о двух братьях, один из которых убивает на охоте ворона, и висит с тех пор над ним проклятье. Спасти от него может лишь прекрасная девица с волосами как вороново крыло. Брат несчастного находит такую и привозит на корабле — дамасскую принцессу Армиллу. Но все непросто в этом мире. «Спаситель» окажется в темнице по приказу собственного брата в ожидании смертного приговора. Всех перипетий зритель не поймет, хотя Николай Рощин всеми силами пытается ему помочь, как школьнику, — нарисует даже картинки, дающие ключ к разгадке. Но детали сюжета не так важны, можно следить за визуальными картинками — яркими, непривычными, и этого достаточно, чтобы испытать настоящую театральную радость.
Здесь все как один длинноволосые блондины в черных костюмах и париках из веревок а-ля дреды. Номинирующаяся на «Маску» Елена Немзер чудом затесалась в этот сонм мужчин. Она и сама как мужчина, хотя из Панталоне превращена в Панталону. Лица у всех закрыты масками, превратившими их в морщинистых стариков. Кто за ними скрывается, понять сложно. Актеры поначалу с трудом преодолевали барьер такого законсервированного состояния, а теперь даже находят преимущества в персонажах без лица. В создании масок, костюмов и реквизита тоже принимал участие Николай Рощин. Фонтанирует кровь из обезглавленного тела, людей рубят так, что конечности летят. Отрезанную ногу выносят на обозрение публики. Пусть потешится, что она и делает, потому что прекрасно понимает, что все происходящее неправда и игра.
