Эротическое убийство на сцене Большого

В главном театре страны состоялась премьера двух балетов: самого скандального и образцово-ученического

На Новой сцене Большого в рамках программы одноактных балетов состоялась грандиозная премьера: презентовали сразу два новых спектакля от зарубежных хореографов-классиков XX века: «Клетка» Джерома Роббинса и «Этюды» Харальда Ландера. Одновременно помимо Интернета прямая трансляция шла в более чем 1000 кинотеатров 50 стран.

В главном театре страны состоялась премьера двух балетов: самого скандального и образцово-ученического
Фрагмент из балета «Клетка». Новенькая - Анастасия Сташкевич. Второй Чужак - Эрик Сволкин.

Первым показали «Клетку» — балет со скандальной репутацией. Давний (1951 года) 14 минутный мини-спектакль от одного из основателей американского балета — Джерома Роббинса (как и Джордж Баланчин, Роббинс — выходец из России, он сын еврейского эмигранта Натана Рабиновича), в свое время наделал столько шума, что вообще впервые показывается на территории бывшего Советского Союза. Достаточно сказать, что в Голландии власти вообще запретили балет поначалу. Ведь спектакль из жизни подобных богомолу и пауку-птицееду насекомых живописно рисует, как насекомые-самки «насилуют» и затем убивают своих самцов.

Мрачную музыку Концерта для струнного оркестра ре мажор Стравинского, которую сам Роббинс определял как «ужасно возбуждающую, но подавляющую и подчиняющую», он переложил в балет, который описал довольно смачно: «Это история о женском племени. Молодая девушка, Новообращаемая, должна пройти обряд посвящения. Она еще не знает своих обязанностей и полномочий в качестве члена племени, как не осознает и своих природных инстинктов. Она влюбляется в мужчину и спаривается с ним. Но правила, по которым живет племя, требуют его смерти. Она отказывается убить его, но ей снова приказывают (Королева племени) выполнить свой долг. И когда его кровь действительно проливается, животные инстинкты берут верх. Она сама бросается вперед, чтобы довершить жертвоприношение». Реагируя на гневную отповедь критики, Роббинс не уставал напоминать о том, как во втором акте классической «Жизели» виллисы тоже убивают мужчин, и язвительно замечал: «Не понимаю, почему кого-то так шокирует «Клетка». Если вы посмотрите повнимательнее, вам станет ясно, что она не более чем второй акт «Жизели» в современном представлении».

Надо сказать, что Большой театр показывает зрителю совершенно новую грань творчества знаменитого американца. Если раньше (в нашей стране балеты хореографа ставились в Мариинском, Большом и Пермском театрах, сейчас его балеты идут в «Стасике») мы видели Роббинса романтического («В ночи», «Другие танцы») и комического («Концерт»), теперь перед нами Роббинс предстал в довольно мрачном варианте.

Фрагмент из балета «Этюды». Балерина – Ольга Смирнова. Премьеры – Семен Чудин, Артем Овчаренко.

Итак, над сценой зловеще зависает конструкция (сценография Джина Розенталя) из сплетающихся разноцветных веревок, напоминающая паутину. Артисты наряжены (художник Рут Соботка) в провокационные паучьи одеяния — на «амазонках» разрисованные купальники телесного цвета: на спине рисунок наподобие скелета, на груди зигзаг; на их жертвах ничего, кроме плавок с закрашенным черной краской причинным местом. 12 людоедш с растрепанной копной волос на голове в стиле «взрыв на макаронной фабрике» готовятся к инициации Новенькой: ее голова закутана платком. Королева-самка (Янина Париенко) и две ее подельницы, по-паучьи скрючив руки, расположились на полу.

Первую жертву, мощного Чужака (Никита Капустин), Новенькая без проблем душит своими ногами, он конвульсивно дергается и быстро замирает. На его место выводят «свежачка», и тут начинается эротический дуэт: инициируемая амазонка влюбляется в жертву. Парадоксальное слияние силы и хрупкости, где хрупкая свернет шею (в буквально смысле) сильному. Эротики у Эрика Сволкина (Второй чужак) и Анастасии Сташкевич (Новенькая) не получилось. Причем он выглядел органичнее, чем она, но смазал сцену смерти: издыхал Чужак неубедительно и закончился балет невнятно (умер — не умер?). Несильно кровожадными выглядели 12 амазонок во главе с Королевой и Новенькой, хотя движениям из мира насекомых они подражали довольно старательно. В общем, балет 1951 года захватывал и смотрелся все так же провокационно и более полувека спустя, хотя труппа немного недотянула. Совсем чуть-чуть…

Больше проблем возникло с другой одноактовкой. Балет «Этюды», навеянный фортепьянными этюдами Карла Черни, хоть и идет в три раза дольше (40 мин), в столь пространном описании не нуждается. Достаточно сказать, что это общепризнанный мировой шедевр XX века принадлежит датскому хореографу Харольду Ландеру, поставлен был в 1948 году в Датском королевском балете, который хореограф тогда возглавлял. А после того как Ландер покинул труппу (его обвинили в сексуальных домогательствах к балеринам), в 52 м перенес свой шедевр в Парижскую оперу — и с тех пор «Этюды» стали международной классикой. Парижская опера привозила балет в Москву неоднократно начиная с 1958 года, и с тех пор Москва об этом балете грезила. С 2003 года, то есть во времена руководства балетом Мариинского театра Махарбека Вазиева, легендарный балет — в репертуаре и этой труппы. Причем для Вазиева этот балет своеобразный фетиш, с ним он привел Мариинку к триумфу, а работы в этом балете Андриана Фадеева, Леонида Сарафанова, Владимира Шклярова, Виктории Терешкиной до сих пор в памяти… Теперь «Этюды» наконец появились и в Москве.

Этот балет слывет не просто шедевром XX века — на нем учатся. Отталкиваясь от «Консерватории» Бурнонвиля, Ландер создал своеобразную мини-историю классического танца. Обыкновенный балетный экзерсис у него превращен в увлекательное театральное зрелище со своей драматургией. От пяти позиций у станка, через «середину», где прорабатываются руки и стопы, до фуэте и сложнейших прыжков. От скудости освещения, когда высвечиваются одни ноги или мы видим лишь черный силуэт балерин, контрастирующих с синевой задника, до ослепляющего света и полнейшего апофеоза, когда от всех энергичных мощных наворотов пробирает дрожь в финале…

При этом московская балетная школа с ее стремлением к широте дыхания, прыжкам чуть ли не через всю сцену, размашистости балетного жеста, к «балетной мелочи», чистоте позиций, проработке деталей оказалась не очень-то и готова. Все проблемные моменты то там, то тут частенько вылезали наружу: недостаточная быстрота ног, нечеткость стоп, проблемы с вращением… Даже такие чистейшие классики и виртуозы, как Семен Чудин и Артем Овчаренко (а мужские партии Ландер тут разработал едва ли не интересней, чем женскую), хоть и блистали в заносках, поражали воображение своими прыжками, все же допускали ошибки (скажем, Овчаренко запорол фуэте). Меньше изъянов было в танце Смирновой, но филигранности и виртуозности исполнения не наблюдалось и у нее. Триумфа не получилось скорее из-за нехватки времени: перед премьерой шел два месяца фестиваль Григоровича — и на репетиции осталось всего три недели.

Понятно — приобретая эту бессюжетную одноактовку для труппы, новый начальник балета рисковал. Ведь именно этой работой он как бы подводит первые итоги своей деятельности в театре, но сознательно шел на этот риск. Да, нынешний Большой проиграл Мариинке 12 летней давности, но сделал большой шаг вперед — освоение всех этих часто малознакомых артистам Большого театра французских и датских премудростей, несомненно, полезно, развивает труппу и поднимает ее на качественно новый уровень. Ради этого все и делалось. И думается, что уже ближайшие представления «Этюдов» это покажут.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру