Последний спектакль Георгия Тараторкина. Последнее действие, последний акт. Цветы бесконечны, их очень много. Зрители на сцене с цветами. Они выходят на поклон ему, Артисту.
Эталон, аристократ, барометр порядочности, рыцарь сцены. Эти и многие другие слова, сказанные ему, Георгию Георгиевичу, Юре, коллегами, не выглядят формой. «Говорила себе: не плакать…» — Ольга Остроумова с трудом сдерживает слезы.
Да, он из того поколения, которое поставило на кон не деньги, не славу, не поклонение, а всю свою молодую жизнь. Про Тараторкина так и говорили: он выплеснул всего себя. Выразился полностью.
Очень давно, приехав из Ленинграда в Москву, он взял этот Ленинград с собой. Петербург, Петроград… Он взял с собой белые ночи, желтые мерцающие фонари, темные, холодные переулки. Он взял Достоевского, Блока…
«Удивительно, — сказал про него Кама Гинкас, — в нем с самого начала была какая-то чистота, и эта же чистота осталась до самого конца. В театральной среде так не бывает». «Удивительно, — вторит ему Остроумова, — он входил в театр как в храм. Сейчас так почти не бывает».
Он жил каким-то исключением. Не участвовал в интригах, не завидовал. Трагический до головокружения на сцене, в жизни это был очень светлый человек. Светлый трагик.
И еще он был беззащитен, при всей неуступчивости своего характера. «Я его в последний раз встретил летом, — вспоминает Евгений Стеблов. — Иду домой и вдруг возле памятника Юрию Долгорукому вижу Юру. Он стоял и курил. А я не знал раньше, что он курит. Увидел меня, поздоровался и так беззащитно-беззащитно улыбнулся, словно второклассник, которого застукали с папироской».
И еще он был нежный. Не влезающий в душу, но очень внимательный. «Артист-семьянин — так тоже не бывает», — продолжали удивляться со сцены его друзья и коллеги. А он был таким, был. И любовь его, Катя, и двое детей, и внуки.
И Союз театральных деятелей, и «Золотая маска» — все это тоже Тараторкин. Общественное служение в ущерб актерскому? Нет, не суетясь, не гоняясь за удачей, он все успевал.
Все слова сказаны. Цветы возложены. Спектакль-жизнь окончен. Все встают. Аплодисменты.
