Аскольд Куров — ученик Марины Разбежкиной. Он участвовал в киноальманахе «Зима, уходи!» о протестном движении в России, снял фильмы «Ленинленд» о музее в Горках Ленинских и «Дети 404» о юных представителях ЛГБТ — и на него ополчились православные активисты в 2014 году. Новая картина Аскольда Курова — о судьбе украинского режиссера Олега Сенцова, приговоренного в России к 20 годам лишения свободы и названного «крымским террористом». Премьера состоится под эгидой 30-летия Европейской киноакадемии.
С Аскольдом мы разговаривали в тот момент, когда он заканчивал монтаж фильма.
— Не спрашиваю, почему вы стали работать над этой картиной. Но, возможно, было конкретное событие, которое все и решило?
— Я познакомился с Олегом в 2011 году, то есть шесть лет назад, когда он заканчивал свой первый фильм — «Гамер». А я тогда только снял свой первый фильм — «25 сентября». Олег посмотрел его в Интернете, нашел меня в Facebook и написал. Мы только однажды встретились с ним в Москве, когда он приезжал на премьеру «Гамера». Во второй раз увиделись уже в суде, после его ареста. На первый суд я пошел просто как знакомый Олега, чтобы поддержать. А потом понял, насколько тяжело находиться в такой ситуации, когда ты ничем не можешь помочь. Единственное, что я мог, — это снять об этом кино и рассказать о процессе.
— С какими трудностями вы столкнулись?
— Самое трудное было на монтаже. Материала много, около 200 часов. Хотелось рассказать об Олеге как о человеке, его творчестве, семье и близких, о самом процессе, уголовном деле, доказательствах следствия и защиты и о контексте, в котором все это происходило. Трудно было найти правильную композицию.
— И вам не мешали?
— Нет. Ни разу мы не сталкивались ни с какими препятствиями, кроме того, что нельзя взять интервью у самого Олега. Это было главное препятствие во время съемок — главный герой, с которым нельзя поговорить, а можно рассказывать о нем только опосредованно.
— Олег Сенцов знает, что о нем будет фильм?
— Да, конечно. Он знал об этом с самого начала и ждет, когда удастся его посмотреть. Я брал через адвокатов у него разрешение на то, чтобы встретиться с его семьей и детьми.
— А семья так и живет в Симферополе?
— Да. Мама, дети, жена, сестра. В Москве жила его двоюродная сестра Наталья Каплан, переехавшая в прошлом году в Киев. Она взяла на себя всю работу по организации защиты Олега и всех акций поддержки, сбор средств и так далее.
— Вы ведь тоже собирали всем миром деньги на фильм?
— У нас было два краудфандинга — международный и украинский. Мы собрали небольшие деньги, но тем не менее очень важно, что люди жертвовали, пусть даже небольшие суммы. Все равно это поддержка. Основные средства на производство мы получили от Польского киноинститута и Чешского телевидения.
— Почему возник такой набор стран?
— Наши главные продюсеры Макс Туула и Мария Гаврилова работают в эстонской компании «Маркс Фильм». Польское и чешское участие объясняется их заинтересованностью этой темой. Вообще польские кинематографисты активно участвуют в поддержке Олега Сенцова. Во время церемонии вручения призов польской киноакадемии и перед тем как Олегу был вынесен приговор, они собрали множество подписей, в том числе и под письмом на имя Владимира Путина. Да и все европейские кинематографисты, Европейская киноакадемия активно участвуют в акциях поддержки Олега.
— А у вас какое ощущение — чем все закончится?
— Мне кажется, что Олег и Александр Кольченко стали заложниками, определенным обменным фондом. Надеюсь, что тот момент, когда потребуется этим фондом воспользоваться, скоро настанет, как это было с Ходорковским и «Пусси Райот».
— У вас получается беспощадная обличительная картина или же человеческая история с внутренним светом?
— Мне кажется, что внутренний свет в ней есть, и исходит он от Олега в первую очередь. Олег Сенцов удивил меня и вдохновил тем, что повел себя в этой ситуации как очень сильный и свободный человек, не сломался, не сдался, не побоялся говорить правду. Его слова в суде были обращены к россиянам и призывали нас не бояться. Олег смог научиться этому сам. Мне часто казалось в суде, что за решеткой он свободнее всех нас, находящихся по другую сторону.
— Картина будет называться «Процесс»?
— В русском варианте — да. В международном названии фигурирует имя Сенцова. Это уже воля продюсеров и дистрибьюторов. Название «Процесс» отсылает к кафкианскому процессу, потому что процесс, проходивший в Ростове-на-Дону, — абсурдный и напоминает роман Франца Кафки. Он производит ощущение жестокой машины, которая не принимает никаких доводов логики и здравого смысла, действует по заранее написанному сценарию. И судьи, следователи, прокурор ему следуют. Двадцать лет, о которых говорилось в телеинтервью Олега 2013 года, когда еще речи не было ни о чем, были названы и следователем еще до официального задержания в Крыму. Складывается ощущение, что все в этой истории играют роли, а люди в роли судей действуют в декорациях суда.
