— Вы правда могли находиться на этом борту?
- Да. Но Валерий Михайлович Халилов с пониманием отнесся к моему отказу, потому что я с ними отработал, как говорят, «крайние» концерты 14-го в Колонном зале, 17-го декабря в Перми для суворовцев, и я сказал, что 25-го в Сирии, увы, не смогу, потому что у меня открыта медицинская виза (а не просто дипломатическая), по которой я должен пройти лечение.
Халилов отнесся с пониманием, сказав: «Очень жаль», — мы же с ним уже выступали в Сирии, где я был вместе с Валентиной Терешковой и прямо на аэродроме дал трехчасовой концерт… «Я обязательно приеду еще, если понадобится, — сказал я Халилову, — но не могу менять сроки визы». — «Ну бог с вами, это, конечно, важнее, лечитесь», — Халилов меня по-дружески отпустил.
— А вы сейчас на лечении?
— Да.
- Сейчас, вероятно, надо думать о восстановлении коллектива...
- Да что вы… Коллектив как таковой восстановить не проблема — у нас десятки, сотни хоровых и танцевальных коллективов! Вопрос в том, что другого такого Халилова мы с вами никогда не найдем! В этом проблема. А не в рядовых музыкантах, исполнителях и даже солистах…
Тем более что не весь ансамбль вылетел из Сочи — половина осталась в Москве. И на базе оставшегося его и воссоздадут. Но Халилова уже не будет!
С ним было очень комфортно и легко, мы много лет работали вместе — и в Большом зале консерватории, и в зале Чайковского, и во Франции, и в Сербии… Я не чувствовал руку генерала, но чувствовал руку дирижера. Он понимал все мои интонации, как я понимал все его жесты.
Я потерял с его уходом часть жизни, братьев своих потерял в лице александровцев; мы с ним готовили мой юбилейный концерт на следующий год в честь моего 80-летия в Кремлевском дворце и на Красной площади. Но… судьба распорядилась по-своему.
Читайте материал «Ужасные предчувствия и чудесные спасения артистов ансамбля Александрова»
