— Г-н Прохоров, ведь это самое сложное — более-менее равномерное распределение гастролей ведущих театров по огромной территории...
— Что ж, для того и был создан наш центр, существующий уже три года: чтобы у всех жителей государства, независимо от их удаленности от столиц, была возможность приобщиться к спектаклям лучших, наиболее значимых театров.
Всего же центр реализует три программы. Первая — «Большие гастроли», причем ее география в этом году максимально широка, мы превысили планку 46 субъектов РФ (это больше половины), объездили порядка 70 городов — от Дальнего Востока, Петропавловска-Камчатского, Магадана, Владивостока и до Калининграда. Ну и Крыма, конечно. Прошло более 300 показов от 26–27 театров (их наименования год от года не меняются, но число постепенно растет).
— Это в основном федеральные коллективы?
— Почти все федеральные (Малый, Театр им. Вахтангова, МХТ им. Чехова, БДТ, Ярославский театр им. Волкова etc.), а также театры Москвы и Петербурга, находящиеся в ведении местных департаментов по культуре (Мастерская Фоменко, Театр им. Маяковского и так далее). За три сезона реализации «Больших гастролей» уже охвачено порядка 90% субъектов РФ. В каких-то из них программа прошла только один раз, но в большинстве случаев в том или ином регионе мы побывали по два или три раза.
— Я слышал также про взаимодействие с русскими театрами ближнего зарубежья...
— Это вторая наша программа, мы ее запустили в прошлом году. Сотрудничество с теми театрами, которые остались на просторах бывших союзных республик после развала СССР. Они играют на русском языке, в хорошем смысле пропагандируют, несут в массы русскую культуру, хотя сами при этом существуют в иноязычной среде, и ситуация на местах везде разная. Понятно, что в Белоруссии с русским языком нет особых проблем, а вот, например, в Грузии запас русскоязычного населения очень небольшой, и театрам приходится проявлять максимум фантазии, чтобы не терять зрителя. И от нашего центра идут два вектора: с одной стороны, мы опять-таки привозим в сопредельные страны лучшие театры (что, в свою очередь, повышает интерес к местным русским театрам, потому что приезжают звезды уровня Костолевского, Немоляевой, Басилашвили, Фрейндлих, а это и мастер-класс для местных, и возможность заработать, продавая билеты чуть дороже, чем обычно), с другой — организуем гастроли русскоязычных театров уже на территории России.
— Которые никогда бы сами по себе и не приехали...
— Вы даже не представляете: за 1990–2000-е годы сформировалось поколение актеров, которые никогда в России не были. Они ежевечерне играют Островского, Гоголя, Чехова, но Россию знают только по телекартинке. Их мы везем не только в столицы, но и в Сибирь, на Урал — даем возможность посмотреть то, о чем они, собственно, играют. И всегда потрясающий прием здесь: в этом году к нам приезжали театры из Казахстана, Белоруссии, Армении, Грузии, и когда в финале зал встает и кричит: «Браво! Молодцы! Приезжайте к нам еще!» — это дорогого стоит.
— Ну и третья программа?
— Это поддержка межрегиональных обменных гастролей, которая реализуется по заявкам, поступающим от провинциальных театров. Минкульт собирает эти заявки, после чего особый совет отбирает наиболее перспективные, интересные, и они получают частичную поддержку (на условиях софинансирования). Минкульт покрывает транспортные расходы — перелет сотрудников, доставку декораций. В совокупности по всем трем программам у нас в этом году более 550 показов.
— Как сложится ситуация в 2017-м?
— Мы пока не получили от Минкульта лимиты финансирования на 2017 год, но замминистра Александр Журавский озвучил, что не планируется сокращение финансирования. А если получится, то будет даже прирост. Это для нас очень важно, потому что за три года наш центр при сохранении примерно того же объема денег в разы увеличил и количество показов спектаклей, и охват регионов. Произошло это за счет грамотного выстраивания логистики: мы стараемся делать так, что если театр, скажем, едет на Дальний Восток, чтобы он охватывал там целый ряд — и Хабаровск, и Комсомольск-на-Амуре, и Владивосток, — это логично. Это позволяет сократить транспортные расходы, плюс к софинансированию подключаются регионы.
— Но гастроли сопряжены с целым рядом трудностей...
— Конечно. Например, один из наших базовых принципов — показать спектакль в том виде, в котором он и задумывался режиссером. Без каких-либо скидок на то, что это гастрольный показ. С полным объемом декораций, света, звука, творческого состава. У нас был опыт изготовления декораций на месте, потому что фура не могла из-за погодных условий пройти через Ларский перевал. Поэтому большую часть декораций мы погрузили в самолет, а конструктивные элементы изготовил принимающий гастроли театр, чтобы не везти кучу железа. Вообще же проблемы существуют достаточно серьезные, связанные с техническим оснащением региональных площадок.
— Ну, это вечная история...
— Нет, есть такие потрясающие примеры, как ТЮЗ Екатеринбурга, это в смысле оснащенности одна из лучших площадок России, там висит оборудование, которому московские театры могут позавидовать. Но ведь наша задача — охватывать не только успешные города-миллионники, как Красноярск, Екатеринбург, где все очень неплохо с гастрольной деятельностью. Мы стараемся выезжать в удаленные места, и там ситуации бывают разные: скажем, Александрийский театр — это огромный колосс, у них огромная сцена, и найти для них подходящую площадку в регионах очень сложно. Или, например, очень хотел театр Вахтангова на родину своего основателя Евгения Багратионовича, во Владикавказ, привезти «Евгения Онегина». Но спектакль не помещался ни на сцене Североосетинского театра, ни на сцене Русского театра, а если его разместить на сцене Оперного театра и подключить все световые приборы, которые требуются, то есть шанс оставить район без света вообще. Для этого надо было везти дополнительные генераторы, а это увеличило бы смету на несколько миллионов рублей. К сожалению, пришлось отказаться.
— Но есть и обратный пример: в театре может быть оборудование, но не найдется квалифицированных кадров, чтобы с ним управляться...
— Совершенно верно, часто не хватает профессиональных кадров по свету, по звуку; мы стараемся в рамках своей основной деятельности проводить мастер-классы для технических специалистов, но это, понятно, капля в море… Но сейчас и СТД подключается к решению этих вопросов — надеюсь, ситуацию мы переломим. Есть и транспортные проблемы, связанные с доставкой коллективов: у нас не всегда хорошо налажено авиасообщение даже между близлежащими регионами, и организовывать перелеты все равно приходится через Москву, это увеличивает и смету, и нагрузку на гастролирующий коллектив, человеческая усталость тоже дает о себе знать.
— Помимо прочего иногда хромает акустика, но вы не возите оркестры...
— Зато мы возим музыкальные театры — скажем, им. Сац, им. Покровского, и вот недавние гастроли были в Крыму (поскольку существует поручение президента о проведении гастролей в тех жанрах, которые не представлены в регионе); оперные гастроли для Крыма стали событием, но так же важно было грамотно подойти к выбору площадок: в Симферополе и Севастополе можно было дать «большую форму», потому что была возможность посадить симфонический оркестр в оркестровую яму, а, например, в Ялте ямы не было, но, по задумке режиссера, оркестр располагался на сцене, что позволило показать оперу без потерь. Можно как вариант (но это не основное направление для нас) дать спектакль на открытом воздухе. Это позволяет расширить аудиторию до 5–7 тысяч человек, но погодные условия не всегда благоволят…
— Важный момент: всегда ли региональная публика готова к новым формам, предлагаемым столичными театрами?
— Зритель везде разный (хотя даже в консервативной среде найдется зритель восприимчивый и чуткий). Мы, конечно, в момент подготовки прислушиваемся к мнению регионов — местного минкульта и театра, принимающего гастроли. Так и выясняем, куда можно привезти что-то более смелое, а где надо начать с традиционного. Хотя был случай, когда театр нам доказывал: «Нет, у нас этого не поймут. Зритель не пойдет. Им это будет неинтересно», — но мы были уверены в своем выборе и даже настаивали: «Вы попробуйте!» Так вот, зритель все понял и принял: в первый день продали 70–75% билетов, а потом пошло «сарафанное радио», и в кассе смели на второй день все оставшееся. Потому что зритель хочет видеть нечто иное, чем ему предлагают местные театры. И устал от халтурных антреприз. А наш бренд «Больших гастролей» стал, напротив, очень узнаваемым и желанным по стране. Хотя я буду рад, если лет через 5–10 наш центр окажется ненужным, потому что мы способствуем налаживанию связей, которые потом развиваются уже без нашего вмешательства.
