— Гиги, о чем лично для вас свежая пластинка?
— Как и в принципе все наши альбомы — о дружбе, любви, семье, сейчас уже и о моей дочке, в общем — обо всех событиях, которые случаются в нашей жизни, мы не мудрствуем лукаво. Музыкально он вряд ли сильно отличается от предыдущих, да мы и не ставили такой цели. Во всех пластинках Mgzavrebi есть одна линия, узнаваемый вокал, общее настроение. Здесь мы просто чуть-чуть поиграли с другими ритмами, гармониями и аранжировками. Но я субъективен, мне сложно оценивать изнутри, как все получилось. Так что слушателям виднее. Если они заметят в работе что-то новое — я буду рад, если воспримут как продолжение того, что мы делали раньше, — это тоже замечательно. Главное, чтобы в композициях пульсировала жизнь.
— А с какими мыслями вы подошли к юбилею?
— У меня смешанные чувства. С одной стороны, приятно, что коллектив сумел дожить до этого возраста, что мы уже так долго дружим и работаем вместе, с другой — когда понимаешь, сколько нам исполнилось, осознаешь, как быстро летит время. Кажется, только вчера мы собрали группу, а уже, получается, прошли долгий путь.
— Вы помните свой первый концерт?
— Да, это было камерное выступление, на котором собралось всего 40 человек. И в основном это были мои знакомые из музыкальной, театральной среды, журналисты. На самом деле я боялся петь — меня заставили сестра и мама (смеется). Сейчас я им благодарен за это. Моя мама — дирижер, и ей хотелось, чтобы я был музыкантом. Нужно было только начать, а потом все закрутилось само собой. Через год-полтора нас уже стали звать на крупные радиоэфиры, телепередачи, музыкальные шоу. Я активно продолжал писать песни. В какой-то момент нужно было сделать серьезный выбор — бросить все остальное и заниматься группой или наоборот. Мы бросили все остальное.
— Сомнений не было?
— Они есть до сих пор. Кроме того, мне многое интересно. И я понимаю, что мог бы, наверное, выбрать какой-то другой путь. Я бы пожил год в горах или на год бы отправился в кругосветное плавание… Мне очень нравится дизайн мебели, и я легко могу себе представить, что занимался бы им.
— Я знаю, что у вас актерское образование. Есть новости на этом поприще?
— Уже нет. Раньше я играл в театре и кино, но опять-таки сделал выбор в пользу музыки и начал отказываться от ролей. Я убежден, что нельзя серьезно заниматься двумя делами одновременно, тогда получается, что и в одном и в другом ты выкладываешься только наполовину. В этом случае у тебя два хобби, а не две профессии, а я никогда не хотел быть поющим актером или певцом, который еще и «поигрывает». Мне очень нравится театр, но у него есть свои законы. Если ты там, то 24 часа в сутки думаешь о роли, полностью погружаешься. Работа над каждой новой ролью занимает минимум три месяца, даже очень хороший актер не сделает ее быстрее. Это отнимает очень много времени. То же самое с музыкой.
— Группа сделала большой прорыв после выхода саундтрека к фильму «Город мечты» Давида Имедашвили. Как сложилось ваше сотрудничество?
— Мы не только делали саундтрек, но и играли там. Это был 2009 год, когда мы как раз набирали обороты. Давид Имедашвили предложил нам снять кино о нас. В нем мы, по сути, сыграли самих себя, но в рамках придуманной, художественной истории. Там мы играем бедных музыкантов, хотя в жизни никогда не жаловались на бедность (смеется). По сюжету их выгоняют с репетиционной базы, они репетируют на крыше. У них есть друг-актер, тоже бедный, который пишет для них стихи. В общем, получилась такая трогательная лирическая комедия с элементами драмы со счастливым финалом. Давид собрал в фильме всех знаменитостей страны, и он стал самым кассовым за всю истории Грузии с того момента, как она стала независимой.
— Музыка создавалась для фильма специально?
— Давид взял некоторые наши песни, которые к тому моменту уже существовали, но, кроме этого, мы записали пять или шесть тем специально для картины. После этого у нас было очень много саундтрековых историй со многими режиссерами. Я всегда рад, когда интересные творческие люди предлагают мне сделать что-то вместе. Например, два наших трека — «Isev Da Isev/Снова и снова» и «4:55» — звучат в новогодней комедии Анны Матисон «Млечный путь» с Сергеем Безруковым в главной роли. Еще песни Mgzavrebi можно услышать в сериале «Последний из Магикян», в каждой серии пятого сезона.
— В чем феномен Mgzavrebi? Есть очень много групп, которые играют этнику и тоже соединяют ее с элементами современных стилей. Но именно вы в этом направлении — впереди планеты всей.
— Я бы честно признался вам, в чем секрет, если бы знал. Думаю, нам очень сильно везет, в первую очередь с людьми, которые нам помогают. Мы никогда не вкладывали в свое творчество каких-то больших средств, но судьба сталкивала нас с теми, кто искренне хотел нам помочь. Человеческий фактор сыграл очень большую роль. Благодаря этому нас узнавали и продолжают узнавать слушатели. Я не считаю, что мы делаем что-то особенное в музыке, просто стараемся быть искренними.
— Какие музыканты на вас повлияли?
— Очень многие. Из Грузии это, конечно, Нино Катамадзе — она очень талантливая певица. Из российских исполнителей мне очень нравятся ДДТ, Земфира, Борис Гребенщиков, Виктор Цой. Я считаю, что русский рок — это мощное и самобытное направление. Если выделять кого-то из западных артистов, то это Oasis. Я очень впечатлительный человек, на меня легко в этом смысле повлиять, многое вдохновляет. И я никогда не скрываю своих эмоций: если человек делает что-то замечательное, ему надо говорить об этом. Музыку ведь нельзя придумать специально: либо ты находишься в потоке жизни и превращаешь его в звук, либо нет. Это дар, который обязательно нужно поощрять. А самому музыканту всегда необходима подпитка: это творчество других людей, кино, общение, какие-то важные события в жизни. Все это и составляет его творческую личность, трансформируется в то, что он пишет. Если он пишет искренне, то это вызовет отклик. Хотя иногда песни становятся перевертышами: иногда солнечные, светлые люди создают мрачные композиции и наоборот. В этом тоже есть какой-то смысл… Возникает баланс. Но это не мой случай: я стараюсь отражать свою жизнь без искажений, при этом делая больше акцент на каких-то положительных событиях.
— Вы сотрудничали с разными артистами — той же Нино Катамадзе, о которой сейчас вспомнили. Можете поделиться самыми яркими эпизодами?
— С Нино мы дружим очень давно. Я бы, конечно, вспомнил еще Евгения Гришковца, с которым мы работали вместе. И он во многом обратил на нас внимание российской публики. Еще у нас была коллаборация с Сашей Гагариным, лидером группы «Сансара».
— Насколько сплочена грузинская сцена?
— Артисты очень дружны между собой. Конечно, и там есть свои интриги, подводные камни, но я стараюсь держаться подальше от всего этого. У нас очень много друзей-коллег. В Грузии нет мощного шоу-бизнеса, и, наверное, это к лучшему. Когда развивается шоу-бизнес, возникает конкуренция, какие-то жесткие рамки, условия игры, борьбы. Но есть и другая сторона медали: когда есть конкуренция, артисты больше мотивированы и могут делать более качественный продукт. Я не знаю, как лучше. Мне интересно наблюдать, что происходит на сцене у вас, в России. Я не часто бываю здесь, в Москве, где происходят все главные события, но мне много рассказывают об этом. На самом деле, я думаю, все зависит от человека: представители шоу-бизнеса — это медийные личности, поэтому они постоянно находятся «под прицелом». А ведь они такие же люди, просто к ним больше внимания. Среди них тоже есть те, кто делает хорошую музыку, и те, чья главная цель — это деньги. Но это уже личный выбор каждого. Для настоящего музыканта, актера, режиссера главное — делать свое дело, даже если он не всегда финансово успешен. Мне кажется, этим люди творческих профессий отличаются от банкиров, например.
— А какие тенденции вы сейчас наблюдаете на независимой грузинской сцене? Какие стили популярны?
— Как и везде. Сейчас идет процесс активной глобализации. Поднялась волна электронной музыки, люди слушают рок, альтернативу, даже синтипоп (это такой возврат в прошлое). Фольклор тоже популярен. Все идет своим чередом.
— Сегодня многие музыканты отказались от выпуска больших альбомов, ограничиваясь синглами и EP. Почему вам важно выпускать полноценные работы?
— Я люблю «живые» альбомы — так же, как, например, люблю читать бумажные книги, мне не нравятся электронные. Когда ты можешь взять в руки пластинку, так же, как и книгу, — чувствуешь определенную магию. У меня есть телефон, где у меня загружено очень много музыки, но я продолжаю покупать диски. Это уже старая добрая традиция, и мне кажется важным продолжать ее, хотя и говорят, что рынок живых носителей умирает.
— Какой у вас подход к созданию альбома? Для кого-то важна периодичность, кто-то может годами не выпускать новых работ, следуя импульсу, интуиции…
— У нас все происходит достаточно спонтанно. Мы начинаем работать над новым альбомом, когда начинают надоедать песни, которые мы играем, и хочется чего-то нового. И, конечно, важны отношения с музой, то, как «приходят» песни. Мы выпустили предыдущую пластинку два года назад. Бывают и кризисы. До того, как мы стали записывать «Iasamani», у меня долго не было никаких новых идей. Я себя уже не заставляю придумывать их специально, раньше было по-другому. После выхода первого альбома в 2008-м полтора года у меня ничего не сочинялось, и я был в панике, не знал, что делать. Потом вдохновение пришло само собой. Сейчас я понимаю, что все происходит вовремя. Мы не роботы: когда ты выпускаешь пластинку, после этого какое-то время тебе нужно просто пожить, впитать какие-то новые эмоции, и уже тогда появятся новые мысли.
