Иконы Феликс Комаров собирает на протяжении 43 лет. В его собрании — произведения начала XVI — начала XX веков, образы главных православных святых — преподобного Сергия Радонежского, отрока царевича Дмитрия, юродивого Василия Блаженного, а также малоизвестных святых, скажем, пустынника Василиска Сибирского, подвизавшегося в сибирских лесах в начале XIX века. Он причислен к лику святых в 2004 году.
Чтобы попасть на аналогичную выставку, проходившую год назад, люди стояли на морозе часами. Феликс Комаров объясняет такой интерес тем, что мы во многом разуверились, ищем спасения, а русская икона является тем, к чему обращаются люди. Многие приходили на выставку по 8–10 раз. «Деяния русских святых — это история великой России. Эти люди не просто посвятили жизнь церкви. Их жизнь стала примером, ведь кто-то принял мученическую смерть за свои идеалы. Есть святые, которых знают все, а есть такие, кто свои человеческие подвиги совершал в маленьких местечках. Они только там и известны. Некоторые иконы, которые вы увидите в Манеже, не имеют аналогов в мире», — рассказывает Феликс Комаров.
Среди русских святых — не только монахи, но люди всех социальных сословий: от царей до гулящих людей, то есть, говоря современным языком, лиц без определенного места жительства. Например, Семен Бродяга из окрестностей Верхотурья был обычным человеком, чинил шубы, а после смерти его гроб вышел на поверхность. Иконы таких людей встречаются крайне редко. Есть в собрании и так называемые раздаточные экземпляры, которые писались для паломников. Среди них — лик Ефросинии Суздальской. Она пошла в монахини после того, как накануне венчания скончался ее жених. Эти бесхитростные иконы, по словам специалистов, сохранили теплоту народного благочестия.
Всего же в коллекции Комарова — более тысячи иконописных единиц. Около 200 из них приобретено на международных аукционах, в частных коллекциях и возвращено таким образом в Россию. Сам он говорит, что еще много лет назад предчувствовал, что подобные выставки будут востребованы: «Это теперь я занимаюсь бизнесом, и у меня есть возможности что-то приобретать. А когда начинал, то был инженером. Приходилось брать деньги в кредит. За одну из икон выплачивал долг в течение восьми лет. Надеюсь, что с этим своим увлечением я и закончу свое движение по земной поверхности».
Реставрацию раритетов Комаров доверяет только троим лучшим в мире специалистам, поскольку это деликатная работа. Реконструкция иконы предполагает сохранение ее святости. Иконы — как люди: живут, испытывают на себе воздействие окружающей среды. Их надо подлечивать. В обычное время коллекция хранится на двух складах. «Я задумал сделать храм иконы, не музей, — рассказывает Феликс Комаров. — Икона — не только часть православия, а художественное произведение, предтеча последующих течений в живописи, вплоть до модернизма и абстракционизма. Это великое произведение искусства. Завещать такую коллекцию близким — это большая ответственность для них. Потянут ли они? Я забочусь о том, чтобы мое собрание стало достоянием людей. Где должна быть икона — в храме или музее, — это вечный вопрос. То, что хочу сделать я, станет маленькой ступенькой примирения в этом споре».
Откуда вообще взялось это увлечение? «Я не болел, не попадал в экстремальные ситуации, — рассказывает Комаров. — В юные годы пришел к соседу по двору. Он мне хотел показать коллекцию машинок. Но она меня не впечатлила. Зато я увидел там 6 или 7 икон. Иконы тоже смотрят на нас. Какой-то обмен произошел. За шкафом была икона метрового размера. Я поинтересовался, почему она там находится. «А куда ее деть?» — ответили хозяева. А ведь тогда можно было за 5 икон получить 5 лет лишения свободы. Именно в такие годы я и собрал свою коллекцию».
