В центре неидеального по гладкости экрана по заднику сцены — волчья морда с немигающими голубыми до прозрачности глазами и оскалом — страшно. А на сцене — кабинет с нехитрой обстановкой, соответствующей характеру медицинского заведения, куда приходит странный пациент, некогда проходивший курс лечения у доктора Фрейда. Самого доктора нет: здесь лишь последователи его учения — психиатр Анета Гарднер и ее ассистентка Розмари — весьма эффектная длинноногая блондинка, похожая на балерину. Человек пугливо озирается, точно дикий зверь, попавший из леса в город. Но бывший пациент не опасен, хотя случай его был квалифицирован Фрейдом как «человек-волк».
Так что все это не выдумки, и у человека-волка был реальный прототип. Это Сергей Панкеев, родившийся в 1886 году в Одессе в семье помещика. В 1905 году он с отличием окончил гимназию и поступил в университет. Вместе с матерью и старшей сестрой Анной совершил путешествие по Европе, а в 1906‑м Анна покончила жизнь самоубийством после (вот странность) посещения места дуэли Лермонтова в Пятигорске. К 1907 году у Сергея появились признаки депрессии, по совету отца он обратился к российскому психиатру Бехтереву и немцу Эмилю Крепелину. В 1910–1914 годах Панкеев лечился у Зигмунда Фрейда. С 1920 года Сергей жил в Вене и работал страховым агентом.
Вот такая история легла в основу пьесы Розовского, где смешалось все: болезнь, страсть с болезненными проявлениями, секс (куда ж без него), споры об учении Зигмунда Фрейда, которого одна часть профессионалов считала шарлатаном, а другая — гением. И частная жизнь на фоне исторических событий, потрясших мир в 30‑е годы прошлого века: оккупация Вены немецкими войсками, организация концентрационных лагерей, массовое истребление евреев. Жена человека-волка, еврейка Тереза, предвидя свою страшную судьбу, отравилась газом. Человек-волк со своими детскими неврозами оказался котенком перед веком-волком, с жестокостью дикого зверя разрывающего человечество. И все это под прекрасно-тревожную музыку Малера. История в силу предложенной новизны и ее воплощения на сцене смотрится на одном дыхании.
Актерский треугольник Александр Масалов — Райна Праудиня — Линда Лапиньш — прекрасно справляется со своей задачей. Масалов в этом сезоне замечательно сыграл Каренина в спектакле «Анна Каренина. Lecture» и в «Человеке-волке» продемонстрировал умение тонко, без нажима вести психологическую линию роли. Его партнерша — дебютантка «У Никитских ворот», эффектная Линда Лапиньш — оказалась весьма перспективной актрисой. Ее роль наиболее выигрышная и допускает несколько моментов перевоплощения, с чем актриса отлично справляется.
Интервью после спектакля с Марком Розовским.
— Марк Григорьевич, почему вы обратились к трудам Фрейда, интерес к которым до сих пор имеет волновой характер? Вы мучимы его психоанализом, как многие?
— Нет, я Фрейдом совсем не мучим, что, как мне кажется, отражено в пьесе. Я действительно считаю, что сейчас мир как никогда нуждается в психиатре, и то, что сегодня мы часто являемся неадекватными, — это факт нашей реальности. Одни считают Фрейда авантюристом, другие — великим ученым, но факт остается фактом: Фрейд излечил множество людей, и его метод действует. Хотя я не специалист и не могу быть судьей, но с точки зрения театральной Фрейд дает большие резервы театру, психологическому прежде всего. Потому что если соединить систему Станиславского с психоанализом Фрейда, то театр от этого только выиграет.
— Работая над пьесой, вы обращались к специалистам?
— Нет, я просто читал книги: самого Фрейда, о нем — их великое множество. А вот историю человека-волка я написал, как и написал не так давно пьесу «Харбин‑34», основываясь на реальных событиях. В любом случае Фрейд для меня — повод, чтобы размышлять совсем на другую тему: человек в мясорубке истории.
— И еще неизвестно, кто есть волк.
— Да, люди звереют, теряют человеческое «я» и становятся волками, хищниками, жертвами. Причем и хищники, и жертвы могут преображаться в тех и других. То есть сегодня неадекватность, которую мы наблюдаем и в поведении, и в нашем состоянии, — результат неких глобальных процессов. Как мне кажется, происходит атака на человечность, а в ХХ веке она с особой силой проявилась: в гитлеризме, сталинщине.
Мой герой, рафинированный русский дворянин, белоэмигрант — очень светлый человек, чувственный, честный, но он заболел психической болезнью, и Фрейд его вылечил. А вот что было после… Наступила эпоха фашизма, война, а потом послевоенное время и т.д., и т.д. Вроде бы наступил мир, но в нем надо было выживать, а счастья не было. И наступило человеческое одиночество, наступила расщепленность человеческого «я» в связи с потерей реального счастья. А вокруг насилие, насилие и еще раз насилие...
— В какой степени вы использовали в работе роман Гессе «Степной волк»?
— Совсем не использовал: гессевский текст тоже написан под влиянием научного исследования Фрейда, но «Степной волк» — абсолютная фантазия, и потом в «Степном волке» нет такого героя, как русский человек. У меня, конечно, все фамилии изменены: это все-таки тоже мое фэнтези на основе документов. Ведь есть воспоминания и самого человека-волка, и воспоминания других врачей. Ему ставят диагноз «одержимость преображения»: он сам себя преобразил в волка благодаря детскому сновидению. А вера в глубинную тайну сновидений как проявления самых спрятанных внутри человека процессов — все это остается. Поэтому психоанализ необходим каждому: необходимо проходить тест. К сожалению, обязательность этого теста отсутствует, поэтому по улице ходят такие сумасшедшие и бред несут люди, казалось бы, нормальные. Специалисты занимаются такими болезнями, а искусство, в частности театр, обязан просто вникать внутрь человеческого «я». И тут возникают точки соприкосновения.
— Понятно, что мир сошел с ума — об этом только ленивый не говорит.
— Говорить одно, а вот исследовать… Конечно, были художники, которые положили жизнь на это, скажем, Бергман, Тарковский был не чужд этим подходам. Но они творцы, не врачи. Им был интересен человек под этим углом зрения.
Из досье "МК"
Известны 43 клинических случая из психоаналитической практики Зигмунда Фрейда, однако из всех этих работ самыми известными являются пять, описывающих работу психоанализа с разными психическими расстройствами. Среди них — история одного детского невроза, известная как случай человека с волками, описывает психоанализ психозов и пограничных состояний.
