Та волшебная новогодняя ночь закончилась футболом на льду Патриарших прудов, где мы, как мальчишки, радовались каждому забитому голу. Игра завершилась с рассветом, а возникшая в Новый год дружба с Андреем Яхонтовым продолжается, к счастью, и по сей день.
Тогда я, понятно, и представить себе не мог, что благодаря маме Андрея — Лии Павловне — открою для себя мир Дома литераторов. Это действительно особый мир. А вот экскурсоводом стал Андрей, который собрал огромную коллекцию связанных с этим старинным особняком историй. Слушать их можно бесконечно.
Помню, сидим мы как-то с Андреем Николаевичем в ЦДЛ, в Дубовом зале — за рюмкой чая. И Андрей говорит:
— Знаешь, Петя, мы сейчас как раз за тем столиком, где обедал Сергей Михалков. А за соседним столиком гуляла компания во главе с Евгением Евтушенко — в приподнятом уже настроении. И Евтушенко бросил Михалкову: «Гимнюк». А автор «Дяди Стёпы» в ответ невозмутимо: «Г-г-гимнюк-г-г-гимнюк, а слушать стоя будешь».
В другой раз в Пёстром зале за чашкой кофе Яхонтов обратил мое внимание: именно здесь частенько засиживался композитор и мастер розыгрыша Никита Богословский.
— Я тебе расскажу, Петя, один из самых знаменитых его приколов. К нему без предупреждения стал приходить к обеду его сосед по дому в Котельниках писатель Виталий Губарев — автор знаменитой детской книги «Королевство кривых зеркал». Своими внезапными вторжениями Губарев нарушал планы Никиты Владимировича. Магнитофоны тогда только появились. Богословский специально поехал к своему приятелю диктору Левитану и записал сочиненный им текст о присуждении Сталинских премий в области литературы. Когда Губарев очередной раз нагрянул, Богословский сделал вид, что включает приемник, а зазвучала магнитофонная запись со списком реальных награжденных. Губарев замер, поскольку тоже был заслуженно выдвинут на соискание премии. И в финале громовым левитановским голосом прозвучало: «Писателю Виталию Губареву за пьесу о Павлике Морозове — ни хрена». (Словцо было употреблено, конечно, покрепче.) Больше Губарев к Богословскому в гости не приходил.
За бокалом шипучего лимонада в Каминном зале Андрей стал вспоминать про двух замечательных писателей-сатириков — Бориса Ласкина и Юза Алешковского:
— Алешковский отчаянный, классический матерщинник, а Ласкин был человек строгих правил. Как-то они со своими компаниями оказались за соседними столиками. Алешковский со смаком рассказывал байку, приправленную веселой нецензурщиной. Ласкин не выдержал: «Друзья, мы много творчески работаем, устаем, я пришел в свой писательский Дом отдохнуть, почему я все это должен слушать?» Юз немедленно отреагировал: «Фигли ты такое написал, что так устал?» (Понятно, что вместо «фигли» у Алешковского прозвучало совсем не «мигли».)
Может показаться: легко быть королем историй, будучи в приятельских отношениях с Андреем Вознесенским и Евгением Моргуновым, Чингизом Айтматовым и Расулом Гамзатовым, Владимиром Маслаченко и Александром Фатюшиным, братьями Вайнер и Зиновием Высоковским... Их, увы, уже нет.
Но на самом деле надо уметь услышать и оценить, выбрать самое существенное из «словесной руды» и баечного трепа. И сбор этих жемчужинок продолжается. Продолжается дружба с Николаем Караченцовым, Андреем Дементьевым, Борисом Громовым, Ренатом Акчуриным, Александром Якушевым, Евгением Рейном, Андреем Соколовым, Сергеем Безруковым, Рафаэлем Клейнером, Игорем Кохановским, Вячеславом Малежиком, Валентином Смирнитским, Борисом Ноткиным…
Фольклором стала и притча о том, как на площади миланского вокзала ночью два молодых полуголодных советских журналиста, командированных из Москвы в Италию, Павел Гусев и Андрей Яхонтов, потратив все деньги на музеи, купили на последние гроши банан, преломили его, как хлеб, и, будто юные Герцен и Огарев на Воробьевых горах, поклялись в вечной дружбе.
Андрей Яхонтов родился 5 мая. С одной стороны, это бывший советский День печати (так что путь Яхонтова сызмальства был предопределен), с другой — канун Дня Победы. Одна из пронзительных пьес Андрея Яхонтова так и называется «Выпьем за 9 Мая».
Я только недавно узнал, что в любимом моем с детства фильме «Сын полка» одну из главных ролей исполнил отец Андрея, к сожалению, рано ушедший из жизни замечательный артист Николай Яхонтов. Это еще одна ниточка, которая связывает Андрея и меня, выросшего в семье фронтовика, который прошел всю войну.
Читатели «МК» давно привыкли: в традиционной субботней колонке Андрея Яхонтова «Коллекционер жизни» мудрые, ироничные размышления-воспоминания колумниста неизменно сопровождаются колоритным снимком Валерия Плотникова (эта фотография, разумеется, и сейчас присутствует на полосе).
Открою маленький секрет: Андрей Яхонтов шляпы не носит — это трюк, точнее, изящная фантазия фотохудожника.
Но я то зняю: перед талантом моего друга, писателя и драматурга Андрея Яхонтова, мне всегда хотелось снять шляпу — без всяких фантазий.
Жаль только, что я эти шляпы тоже никогда не носил.
Коллектив «МК» сердечно поздравляет Андрея Яхонтова, желает ему новых творческих свершений, долголетия и хорошего настроения.
