На маску выдвинутым оказался только одноактный балет Дугласа Ли «Когда падал снег», отмеченный в трех номинациях: лучший спектакль, лучшая работа хореографа (Дуглас Ли) и лучшая работа художника по свету в музыкальном театре (Игорь Цинн). Собственно, именно этот балет из трех показанных (они формально объединены «снежно-зимней» тематикой) представляет наименьший интерес. Стандартная бессюжетная одноактовка уроженца британских островов работающего в качестве хореографа-резидента в Штутгартском балете представляла как бы современное развитие английской хореографии (представляла прямо скажем превратно) и мало чем отличалась от уже номинированной несколько лет назад другой работы этого хореографа, созданной для пермской труппы - балета Souvenir.
Основные компоненты используемые хореографом в этом балете (так же как и в других его сочинениях) - это свет, освещающий сценическое пространство (в данном случае с помощью 9 прожекторов установленных на сцене), ассоциативная музыка создающая атмосферу ирреальности и тревоги (в этом балете композитора Бернарда Херрманна, известного в первую очередь как соавтора Альфреда Хичкока, и составленная из саундтреков к кинофильму «451 градус по Фаренгейту» и сериалу «Сумеречная зона»), и хореография в стиле неоклассики основанная в основном на классической лексике, но смешанная с другими стилистическими направлениями. Все это в совокупности хотя и не предлагает ничего особо изобретательного, удачно ложится на пластическую индивидуальность главного солиста в этой одноактовке Александра Таранова, одного из семи артистов занятых в балете, танцовщика яркого, имеющего «лица не общее выраженье» и запомнившегося театральной Москве по главной роли в балете Мирошниченко «Шут».
Два других балета показанных на вечере – стопроцентная английская классика. «Конькобежцы» одного из основоположников британского балета сэра Фредерика Аштона (на музыку Джакомо Мейербера из опер «Пророк» и «Звезда севера») является ярчайшим воплощением того, что именуют ныне таким понятием, как «английский стиль». Эта одна из ранних работ (1937) классика английского балета, полная искрометного юмора и очарования, стала безусловным хитом в пермской программе. Структура - проще не придумаешь: танцовщики в построенных по всем правилам искусных па-де- де, па-де-труа, коде, вариациях и ансамблях забавно имитируют движения фигуристов на льду (несколько «базовых» элементов из арсенала фигурного катания показала никогда не стоявшему на коньках хореографу танцовщица Элизабет Миллер) … Составленный из знакомых каждому ученику хореографического училища стандартных (но «вкусно» поданных) движений, балет был с чувством стиля исполнен танцовщиками пермской труппы и вызывал сожаление лишь об одном: что его нет в репертуар ни одного из московских театров (например, Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко презентовавшего совсем недавно свою программу балетов Аштона).
Один из последних в творчестве другого английского классика Кеннета Макмиллана балет «Зимние грезы» (1991 г.), показанный в 3 отделении, такого энтузиазма зала (кстати очень удобного для зрителя Театрариума на Сепуховке) не вызвал. Поставленный по мотивам пьесы «Три сестры» и музыку из элегических произведений Чайковского, балет однако, как подчеркивал сам хореограф «не повторяет сюжета чеховской драмы», и даже не пересказывает пьесу, отражая в основном внутренние переживания её героев.
На сцене за прозрачным занавесом с березками виден большой стол с русским самоваром, за которым собрались герои «Трех сестер». Слева рояль, справа «военный оркестрик» составленный, конечно из балалайки (какой же русский балет без балалайки?), гитар и мандолины. За занавес на авансцену выходят герои и танцуют, представляя по сути мало связанную между собой сюиту из отдельных номеров (соло, дуэтов, трио, ансамблей), которая начинается с шокирующего эпизода изнасилования горничной офицерами: четыре вояки резко раздвигают ноги несчастной, тыкаясь лицом в промежность своей жертвы… Есть среди этих номеров и такие, как эквилибристика со стулом хлещущего водку прямо из горла военного доктора Чебутыкина. Хореографической же вершиной, прерывающей «зимнюю спячку» (Winter Dreams, так балет называется на английском языке), в которую, не смотря на самоотверженный танец артистов, впадают зрители по ходу действия, является замечательный «психологический» дуэт – сцена прощания Маши и Вершинина.
Собственно, из него то балет и произрос: дуэт был создан для гала-концерта в честь юбилея Королевы-матери Елизаветы для английской примы Дарси Бассел и покинувшего Россию экс-премьера Большого театра Ирека Мухамедова (последней «музы» Макмиллана), без всякой связи с чеховской пьесой. По сравнению с Мухамедовым и тем буйством и «половодьем чувств», которые умел создавать темпераментный танцовщик в этом знаменитом «прощальном па-де-де», нынешний исполнитель роли Вершинина Никита Четвериков сущий ребенок. Со своей Машей (Инной Билаш) он был по школьному прилежен и корректен. Аккуратно и грамотно исполняя положенный по роли хореографический текст фактурный премьер пермской труппы с точки зрения исполнительского мастерства никаких вопросов не вызывал. Но ни о какой «психологии» в его танце пока говорить не приходится… Партнерша из кожи вон лезла стараясь растормошить танцовщика, однако, её старания были тщетны: он никак не реагировал на её отчаянные призывы и мольбы, оставляя в итоге убитую горем девушку лежать на сцене в судорожных объятиях с его шинелью.
