«Кое-кто в театре говорил: «Зачем вы репетируете? Крючкова все равно играть не будет».
- Как вы всех удивили премьерой «Игрока». Авангардная, продвинутая бабушка XXI века c планшетом, делающая селфи, танцующая под современные ритмы. Играете крупье в казино, поете песню Mein Herz brennt группы Rammstein. У вас костюмы и парики невероятные. Да еще выезжаете в управляемом кресле, в лётном шлеме и крутых очках!
- На пятой скорости выезжаю! Сначала ужасно боялась, только на первой ездила, а теперь чемпионы мира по танцам на колясках хвалят меня, как я управляюсь. Я вам вот что скажу: стою на сцене и ощущаю, какой маленький зал! Мне мало зрителей! У меня энергетики больше. В БДТ был зал на 1200 мест, после реконструкции уменьшился на 400 мест.
- Критики ругают спектакль, режиссера, актерам тоже досталось, только вас хвалят! Как относитесь к этому?
- Великолепный Володя Кошевой, играющий Алексея Ивановича, Игрока. Замечательно работают Полина Толстун, Света Обидина, Сеня Мендельсон, Дима Мурашев. Каждый из них запоминается. А как они поют! Зритель голосует рублем, валом идет на наш спектакль, билетов не достать. Не надо возить публику автобусами из школ на «социальный проект». Мы сами очень любим этот спектакль: он позитивный, красивый, праздничный, театральный, музыкальный. Об этом все службы в театре говорят. А ансамбль у нас в спектакле какой! Каждый подхватывает интонацию партнера, даже не глядя друг на друга. Володя Кошевой говорит свои монологи, а я, крупье, сижу, боясь двигаться, чтобы не помешать, не сбить интонацию. Потому что искусство как любовь: нельзя делать лишних грубых движений. И он мне говорит: «Я от вашего зрачка получаю такой заряд!». Мы все работаем на спектакль, на то, о чем писал Достоевский.
Когда начались репетиции, я заболела и уехала на два с половиной месяца в Германию. Очень благодарна артистам за то, что они верили в меня, помогали мне. Летом репетировали без меня, пока я не подключилась к работе осенью. Хотя кое-кто в театре говорил: «Зачем вы репетируете? Крючкова все равно играть не будет». Режиссер Роман Мархолиа подсказал мне нечто такое, что родило во мне интонацию, которая дает основание зрителю воспринимать меня как трагическую фигуру. Но это же сделал режиссер! Я ничего не делаю как Бог на душу положит, а выполняю четкий режиссерский рисунок. У нас все продумано. Это и есть профессия.
Мы сыграли несколько спектаклей и не перестали работать над «Игроком», ничего не меняем, а углубляем, проясняем. Ради чего, про что спектакль? Зритель должен уходить из театра немножко другим. Искусство должно будоражить, ставить вопросы, пробуждать чувства, о которых человек даже забыл. А они лежат на дне души.
- В Питере вы живете сорок лет, но на постановку «Вассы Железновой» в БДТ в 2006 году пригласили из Москвы Сергея Яшина, и сейчас – Романа Мархолиа, тоже из Москвы. Разве нет режиссеров в Петербурге?
- Они боятся меня. А вдруг я задам вопрос, а они не будут знать ответа? И будут выглядеть перед труппой менее профессиональными, чем я. Это раз. Второе: распускают слухи, что у меня тяжелый характер. На вопрос: «Вы работали с ней?» - ответ: «Нет, но я слышал». Заметьте, что те, кто со мной работал, приглашают меня повторно. Товстоногов брал меня во все свои спектакли. В кино – Никита Михалков, Эльдар Рязанов, Виталий Мельников. До них мне надо дотянуться, они – настоящие профессионалы. А я и не жду, что кто-то придет и предложит мне роль. Работаю сама. В январе исполнилось 125 лет со дня рождения Мандельштама. К сожалению, никто из редких артистов, способных держать внимание полуторатысячного зала, не сделал его отдельный вечер в двух отделениях. А мне это было интересно, и я потратила время, силы, вложила в новую программу душу. Теперь, после программы, зрители говорят и мне, и организаторам: «Крючкова открыла нам нового Мандельштама». Мне важно, что в Москве звукорежиссер, работавший в зале, после вечера сказал мне: «Спасибо. Как интересно! Сейчас приду домой и сразу же почитаю его стихи».
У нас с Романом Мархолиа уже есть другая задумка. В 2003 году мы выпускали спектакль «Квартет» в Москве, где играли Кахи Кавсадзе, Игорь Дмитриев, Барбара Брыльска, я и четыре молодых оперных артиста. Тогда Роман Мархолиа открыл во мне какую-то неожиданную для меня и для зрителя грань. Потом мы все время говорили о том, что надо еще пьесу поставить. Как-то не срасталось, все упиралось в деньги. Это сейчас уже поняли: Бог с ними, с деньгами, жизнь уходит! Потом будут деньги, а работать будет не с кем. «Завтра» может и не быть. Уходят, уходят великие режиссеры, актеры. В 2015 году не стало Елены Образцовой, Льва Дурова, Михаила Светина, Эльдара Рязанова… Поэтому идти на спектакль, концерт надо сегодня. А не потом. Одни говорят: «Ой, у меня день рождения, я не могу пойти в театр», а другие: «У меня день рождения, и муж сделал мне подарок – купил билеты в театр». Однажды я сидела на каком-то позорном конкурсе «Мисс Бюст» председателем жюри. Это было в начале перестройки. Мне заплатили тысячу долларов, и я сразу же поехала в магазин, купила большую VHS-камеру, и мой муж снял на нее спектакль Товстоногова «На всякого мудреца довольно простоты». Это был последний спектакль Евгения Лебедева! Теперь запись спектакля есть только у меня, хоть и любительская. Я звала на него своих знакомых, они сказали: «Нет, сегодня не можем». Можно не успеть ничего… А вообще спектакль, записанный на видео, это как секс по телефону или телевизору. Все равно надо смотреть вживую. То, что мы называем энергией и энергетикой, передается, чувствуется только в зале, через экран не переносится.
- Что сказали о спектакле «Игрок» ваши дети?
- Митя, старший, пока еще не видел. Он живет во Франции. А Алекс сказал, что спектакль очень яркий, даже экстравагантный, если говорить о необычном сочетании множества разнообразных элементов. На петербургской сцене он ничего подобного не видел. Он – музыкант, и ему особенно интересна в спектакле музыка. Все музыкальные номера, по его мнению, очень грамотно сделаны, слаженно исполнены и захватывают внимание зрителей. Ансамбли звучат на удивление профессионально для драматического театра, прекрасно поют все актеры. Алекс считает, что молодого зрителя, трудно воспринимающего классический театр, этот спектакль способен взбудоражить, взволновать и вообще пробудить интерес к театру, как к явлению. У нас, и правда, на спектакле много молодежи, зал заполнен до отказа, и есть зрители, которые уже дважды смотрели «Игрока».
«Моему сыну пытались внушить, что он ничтожество при известной маме»
- На афишах ваших поэтических, творческих вечеров написано: «Музыкальное оформление – лауреат международных конкурсов Александр Некрасов (гитара)». Это ведь ваш сын Саша Крючков. Он что, псевдоним взял?
- Взял фамилию моей бабушки. Я всегда хотела быть либо Некрасовой, либо Чичериной - это фамилия моей мамы. Но папа сказал: «Нет, только Крючкова!» В нашей Консерватории педагоги периодически попрекали Сашу его фамилией, позволяли себе комментарии: «Это вам не кому-то на сцене филармонии подыгрывать», имея в виду меня. Пытались ему внушить, что он ничтожество при известной маме. Вот он и взял себе псевдоним. А потом он сам (для меня это было неожиданным) принял решение поступать в Брюссельскую консерваторию, где был конкурс 8 человек на 3 места первого курса. Его взяли сразу на второй курс. И он тут же написал мне: «Слава богу, тебя здесь никто не знает!». С Алексом очень легко работать. Он хорошо чувствует партнера, слышит – это редкое качество. С ним я могу дышать и читать свободно. Зрителю всегда интересна живая музыка. Своими сольными вещами он радует зал.
- Вы столько времени отдаете поэзии, литературным вечерам. А ведь в 17 лет собирались поступать в университет, на филологический факультет, чтобы потом заниматься наукой…
- Этим все и закончилось! Бог не Тимошка, видит немножко. Туда и пришла. Это не то, что я в 50 лет вдруг стала читать стихи. Я с 5 лет, научившись читать, читала – чувствовала себя трагически одинокой, никому не нужной, хотя у нас в семье три ребенка. Мои подруги детства говорят: «Мы помним тебя всегда с книжкой в руках». Всё скупала: журналы «Огонек», «Юность», «Кругозор», тоненькие книжки «Библиотека «Огонек». Межиров, Асадов, Дементьев Рождественский, Евтушенко, Ахмадулина, Окуджава… - мне это было интересно. Поразительная вещь: я прозу долго читать не могу, устаю, а стихи могу читать ночи напролет, сутками! Не оторваться. И мне не скучно, обязательно открываю для себя что-нибудь новое.
Недавно записала вторую половину цветаевской гражданской лирики, поэму «Цыгановы» Давида Самойлова. Целиком пять глав никто не читает. Переписала «Реквием» Ахматовой. Даст Бог, сделаем с Митей (он - звукорежиссер) диски с новыми программами. Возможно, выложу в «Золотой стихофон» - в фонотеку русской поэзии. Я езжу и читаю по всему миру. Поверьте, везде востребована русская поэзия, везде существует интерес к ней – в Америке, Израиле, Франции, Германии, Канаде. С такой же радостью езжу в дальние регионы России. Там прекрасные люди – в Соликамске, Воронеже, Прокопьевске, Тюмени, Сургуте… Публика невероятная, чуткая, чувствует, дышит со мной на одной волне.
- Писали в юности стихи, вели дневник?
- Потихоньку графоманила, как все. Влюбившись, писала стихи, вела дневник, который потом уничтожила, потому что у меня долго не было своего дома. Я не хотела, чтобы он попал в чужие руки. Теперь, когда большая часть жизни пройдена, иногда жалею о том, что не сохранила дневник. Подумываю о второй книге. Она уже в голове. Одним из главных толчков для написания моей автобиографической книги «Разное счастье нам выпадает…» было непроходимое враньё, которые создавали вокруг меня.
- В прошлом году у вас был юбилей. Вы просили журналистов не писать, сколько вам лет?
- Я об этом даже не думаю. В интернете все написано. Про меня говорят: «Артистка без возраста». С радостью сообщаю, что я – бабушка, у меня внук, ему 5 лет, он называет меня бабушкой. А свою французскую бабушку Антон зовет «мами» (mamie). Мой сын Митя женат на француженке, и они живут во Франции, на ее родине. Теперь это родина и моего внука.
Некоторые не могут смириться с тем, что молодость прошла. Я говорю: «Девочки, нельзя ставить на молодость». Ежедневно рождается тот, кто моложе тебя. Ты должен что-то приобретать с каждым днем, совершенствоваться, тогда будешь интересен всю жизнь. А то, что омолодишь свое лицо, растянешь в разные стороны, тебя не спасет.
- Но благодаря пластике можно долго оставаться молодой.
- Вспомните, кто бы из известных людей ни сделал операцию, мы говорим: «Смотри, сколько ей лет, а как хорошо выглядит!». При этом произносим, сколько ей лет. Ну, это же смешно! Всему свое время.
- После фильмов «Ликвидация» и «Похороните меня за плинтусом» вы сыграли всего два эпизода в кино: писательницу-романистку в «Поклоннице» Виталия Мельникова и королеву Викторию в сериале «Шерлок Холмс» Андрея Кавуна. Нет хороших предложений или вы отказываетесь?
- Были еще роли: Анна Ахматова в фильме «Луна в зените» Дмитрия Томашпольского и Жаба в «Дюймовочке» Леонида Нечаева. И несколько эпизодических ролей. То, что предлагают сейчас, мне не нравится. Или же предлагают очень низкую ставку, а у меня нет здоровья работать за копейки. Славы мне уже не надо. Но есть фильмы, о которых я жалею, что не состоялось. Например, Юрий Быков приглашал меня в картину «Дурак» - сыграть маму главного героя. Съемки должны были проходить в тяжелых бытовых условиях, поэтому я отказалась. Это не каприз, я просто не выдержала бы. А учитывая мою стопроцентную отдачу на площадке, я бы там и скончалась в буквальном смысле слова. Жаль, что не случилась эта работа, мне нравится, что и как снимает Быков.
Жизнь короткая, большая часть прожита, осталось не так много времени. Как писала Ахматова: «Какой короткой сделалась дорога, которая казалась всех длинней». Я надеюсь хотя бы на 5 лет, чтобы успеть выучить сына. И надо это время потратить на то, что ты один можешь делать хорошо, что необходимо людям. Делать свое дело, для которого рождена. На суету нет времени.
- Редко встречаетесь с сыновьями, внуком?
- Общаемся по скайпу, по телефону. Когда я говорю Антошке, что обожаю его, то радуюсь, как он отвечает мне: «Я тоже тебя очень люблю, бабушка». Митя каждый вечер читает сыну на ночь русскую сказку. Вокруг Антона все говорят по-французски, а он (благодаря папе) прекрасно говорит по-русски. Он обожает играть со своим любимым дядей Алексом, когда тот приезжает к ним. А ругается мой пятилетний внук совсем по-русски. Когда что-то не получается, Антон темпераментно произносит: «Ёшкина матрёшка!»
