Под занавес года мы решили обсудить с Денисом как положительные тренды переломного в музыке 2015-го, так и огласить «чаяния» на 2016-й: и действительно, на фоне, скажем мягко, творческого штиля в других искусствах, классическая музыка — после стольких лет «нерейтингового», «не-прайм-таймового», «остаточного» существования — берет, наконец, реванш. Залы полные, залы строятся, в залах — молодежь. Все возвращается на круги своя.
«2015: это полная чушь, что классику слушает 1% населения!»
— У меня в этом году получилось 234 концерта, — говорит Денис, — из них примерно 65 я дал по нашей стране — от Калининград до Владивосток, и всегда подчеркиваю, что эти гастроли не менее важны для меня, чем концерты в статусных Карнеги-холле, Консертгебау, Музикферайне, Альберт-холле; и вот о какой уникальной российской тенденции по сравнению с Западом хочу доложить: поражает возраст зрительской аудитории. В Берлин, Вена, Лондоне и Нью-Йорк — это от шестидесяти и выше!
— Можно на программках писать: «60+».
— Именно. С одной стороны, это замечательно — традиции, седые головы, интеллектуальная, подготовленная публика, много знающая, много повидавшая... Но то, что творится у нас — это настоящий феномен: более половины зала — молодежь. Не только на моих концертах, но и у всех моих коллег. Именно в регионах! Посещение филармоний превращается в добрую традицию. Это наша гордость. Это главное завоевание 2015 года.
— Даже информационно наметился перелом: слово «провинция» касательно музыки заменено на «регионы», где реально стала ой-ой-ой как биться жизнь!
— Я давно говорю — хватит обращать внимание только на Москву. Публика наелась тем, чем ее кормили все последние годы с экрана телевизора, и настоящее, вечное и неподдельное выходит на первый план. Классика сейчас нужна как никогда. Она лечит и является терапевтическим жанром: вспомнить хотя бы открытие сезона в Тель-Авиве (я выступал с прославленным дирижером Зубином Метой), когда евреи и арабы сидели в зале на соседних креслах. И это абсолютная чушь, когда кто-то говорит, что высокая музыка — это удел 1% населения, это полный идиотизм! Не согласен в корне! Посмотрите, даже юношеские конкурсы (вроде «Щелкунчика» или «Синей птицы») неожиданно стали очень рейтинговыми на том же телевидении. И это замечательно.
— Вы же постоянно отбираете в свои «Новые имена» таланты по стране — видите не только публику, но и будущих артистов...
— Команда нам на смену идет просто сумасшедшая (в хорошем смысле)! Вы даже представить не можете, какие это будут музыканты. И к властям приходит понимание значимости академической музыки. Мы с оренбургским губернатором Юрием Бергом открыли целое рояльное движение. Дело в том, что за последние 2,5 года мне удалось убедить разных высоких начальников и меценатов купить новые «стейнвеи» (более пятидесяти уже приобретено для региональных филармоний); а с Бергом мы объездили 12 районных центров и подарили 15 новых «ямах».
— Несомненным плюсом года можно считать и расцвет оркестрового движения.
— Тут можно загибать пальцы. Рождение нового Симфонического оркестра в Тюмени, — раз. Начало зарубежной гастрольной практики Госоркестра Республики Татарстан под управлением Сладковского, — два. Успех екатеринбургского оркестра, — три. Если говорить про Тюмень: вы не представляете, насколько это потрясающий коллектив (дирижер — Евгений Шестаков из Омска). В сентябре он был впервые собран из молодежи со всей страны. Губернатор решился на этот шаг, несмотря ни на какие невзгоды. Качество — запредельное. Уверяю, оркестр скоро блеснет и в столицах. Что до Сладковского: его Госоркестр РТ (кстати, в понедельник мы вместе играем в КЗЧ) за пять лет прочно вошел в когорту лучших коллективов страны. Я им помогаю с европейским туром на будущий год. С Екатеринбургским оркестром (дирижер Дмитрий Лисс) я играю 12 июня в Париж в Champs Elysées...
— В музыкальном смысле страна проснулась?
— Абсолютно. Я уж молчу о конкурсе имени Чайковского, который прогремел на весь мир и явился источником позитивных новостей из нашей страны, что стало большой редкостью. Да, 2015-й стал переломным (я это чувствую по энергетике), но на этом нельзя останавливаться. Дальнейшая поддержка местных оркестров необходима, оркестр — это визитная карточка региона. То же касается и концертных залов. Подвижки тут есть и большие: появились Мариинка-2 и -3, Филармония-2 в Москва, залы в Белгороде, Пензе, Красноярск, Новосибирске, Омске, Владивостоке. И все эти залы переполнены! Всегда на ум приходит премьера Шостаковича в блокадном полуголодном холодном Ленинграде... упаси нас бог от войны, надеюсь, ничего этого и близко не будет, но, тем не менее, чем больше трудности, тем больше выходит культура на первый план... И сегодня педагоги, библиотекари и музейщики, сидя на крошечных зарплатах, являются героями нашего времени.
«2016: не собираюсь сбавлять обороты!»
— Во-первых, сколь плотен ваш личный концертный график — пойдете на новый рекорд?
— Тут ничего не меняется: я расписан до 2020 года и не собираюсь сбавлять обороты, потому что до сих пор во мне сидит сибирская «невозможность сказать НЕТ». И если меня все ждут и приглашают, я обязательно еду — неважно на какие расстояния.
— В родном Иркутск вы хотели построить новый зал?
— К счастью, мы вышли на финишную прямую подготовки концертного зала, найдено уникальное место на берегу Ангары. Надеюсь, в самое ближайшее время это всё произойдет.
— Как продвигается столь важный закон о меценатстве?
— Он необходим как воздух. Существует различные бюрократические препятствия, но я очень надеюсь (и министр культуры в это верит), что мы все преодолеем. Это же общемировая практика — налоговые послабления меценатам, жертвующим деньги на культуру. В тех же Штатах нет ни одного государственного оркестра, все существуют на пожертвования. Простой пример — Симфонический оркестр Цинциннати (который до 2011-го Пааво Ярви возглавлял) был на грани банкротства не так давно, и его спасла правнучка одного из основателей знаменитой глобальной компании из Цинциннати (а бабушке — за сто лет!), ее возили на коляске на каждый концерт, она дала около 100 миллионов долларов, причем, расписав каждый доллар на конкретные цели.
— Что до ваших многочисленных фестивалей?
— Все они останутся, добавится лишь новый проект в Люцерне (пока не говорю о нем подробно). Один из самых знаковых моментов — период с 30 апреля по 7 мая, когда в Большом зале консерватории пройдет Первый международный юношеский конкурс пианистов «Гранд Пьяно». Абсолютно новая история, на которую я решился в Москве, потому что ситуация просто «созрела». Очень хочется показать нашу команду до 16 лет — это high-класс. Сначала — видеоотбор пятнадцати человек, затем два тура в Москве: сольный (в Рахманиновском зале) и с оркестром (в БЗК). В чем смысл? Никто из 15-ти не «слетает» между вторым и третьим туром. В итоге — пять лауреатов, десять дипломантов и одно Гран-при, то есть нет первой-второй-третьей премии, чтобы никого из детей не травмировать. Это, скорее, конкурс-фестиваль, предваряющий основной конкурс им. Чайковского. Уровень столь же серьезен. Проводить будем раз в два года.
— Есть проблема с дирижерскими кадрами — не в смысле количества хороших дирижеров, скорее, проблема с преемственностью и со школой...
— Это верно: наша дирижерская школа находится, увы, не на том уровне, что пианисты (есть отдельные молодые искры, но тенденции нет). Поэтому мы с Юрием Темиркановым решили основать конкурс дирижеров, который пройдет в 2016-17 гг. Специальная комиссия отберет претендентов по видео, и десять финалистов сыграют с оркестром Санкт-петербургской филармонии... А то есть два-три русских имени из молодых, которые играют в мире и... всё! Поэтому надо как-то спасать положение. И я буду рад, если что-то получится. Вот такие планы.
