Всё началось в 10 часов утра. Точь-в-точь. Закончилось около часа дня, а люди всё шли и шли. Народный режиссер, снимавший народные фильмы… Какая банальность. Это и так понятно, без слов. Но он, действительно, снимал для всех. Вот прямо как Высоцкий — и для академиков, и для работяг. Буквально каждый понимал его и брал своё. На самом деле такая многослойность присуща действительно только великому режиссеру.
Эльдар Александрович не любил всех этих слов: великий, двойной смысл… Он просто делал своё кино, такое простое на первый взгляд. Но ведь всё гениальное… Про это кино все слова давно уже сказаны, зачем тогда повторять?
Близкие хотели еще и еще раз понять, а что такое был сам Рязанов в нашей жизни? Выступали его артисты — от Олега Басилашвили до Алены Бабенко, от Лии Ахеджаковой до Оксаны Мысиной. Вы представляете, какой временной диапазон! Но они действительно все его. Так и было сказано: «Вот здесь рядом сидят ближайшие родственники Эльдара Александровича. Но ирония судьбы заключается в том, что этих родственников у него гораздо больше — вы все. Мы все». Это самая настоящая правда.
Мудрый, все познавший Басилашвили, сыгравший у Рязанова в пяти фильмах, вспоминал, как режиссер буквально научил его азам профессии: «В каждой картине он открывал меня самого. Благодаря общению с ним я начал понимать, что такое кинематограф, что такое актер и режиссер».
Алена Бабенко, сыгравшая одну из главных ролей в рязановском «Андерсене», обращалась к Рязанову. «Когда десять лет назад у меня в квартире раздался звонок и в трубке раздался ваш голос, когда вы стали приглашать меня на эту роль, я, наглая девчонка, тут же парировала: «А где же вы раньше были!» Я помню все, каждую минуту. Как на «Мосфильме» я ждала вас… и вдруг в дверь ворвался огромный человек, похожий на белого медведя и спросил: «Ну что, Бабенко, как жизнь?» — «Да нормально», — ответила я. И мы стали снимать.
Вы прислушивались к каждому моему предложению, тут же поднимал всю группу: а давай попробуем. Там я влюбилась в вас без памяти. Помню, как на вечеринке в «Эльдаре» мы — Людмила Гурченко, Инна Чурикова и я — так зажигали! А потом вы, Эльдар Александрович, пригласили меня на танец. Я сняла туфли и танцевала с вами босиком…».
Выступали режиссеры, коллеги: Андрей Смирнов, Вадим Абдрашитов, Гарри Бардин, Юлий Гусман — и каждый отдавал ему дань благодарности и уважения. Выступал Александр Ширвиндт, друг (впрочем, друзей у Рязанова было очень много), говорил о явлении под названием Рязанов, которое больше не повторится никогда.
Впрочем… это все были слова, слова… Самые лучшие, чистые, искренние и добрые. Но все же слова. А Рязанов любил смех. Да, сквозь слезы порой, и практически всегда над собой. И Ширвиндт тоже об этом говорил: «Вот уж, Элик, ты бы посмеялся, если бы тебя положили в Колонный зал».
Но прощание с Рязановым превратилось еще и в митинг. Политический. Упоминали Украина последние новости, подлое время, патриотов и национал-предателей. Некоторые прямо-таки на сцене поделили друг друга на своих и чужих. Прямо как в рязановском «Гараже» — в знак протеста! Нашли место и время.
Впрочем, все были искренни. А на лестнице висел большой проникновенный портрет Рязанова со строчками его песни из «Служебного романа»:
Смену лет, закаты и восходы,
И любви последней благодать
Как и дату своего ухода
Надо благодарно принимать.
Давайте последуем совету Поэта и не будем шуметь над его могилой. Вечная память.
