До спектакля 3 часа. Сегодня на Исторической сцене дают оперу Джузеппе Верди «Травиата» по мотивам романа Дюма-сына «Дама с камелиями».
В костюмерных кипит работа. На «женской стороне» Нина Скачкова с коллегами утюжат и отпаривают костюмы для солисток, исполняющих роли куртизанки Виолетты Валери, ее подруги Флоры Бервуа и служанки Аннины. На плечиках висят отглаженные бальные платья, пеньюар, рубашка, плащ… У каждой из трех солисток — свой костюмер.
— Костюмы на спектакль, упакованные в передвижные кофры, нам подают заранее, — говорит Нина Ивановна. — Это делает один из наших помощников — Александр. Все хранилища у нас находятся «на минусах» — в подвале.
Костюмер отвечает за выпуск артиста на сцену.
— Мы следим, чтобы костюм соответствовал описи, которой нас снабжают художники по костюмам. Например, Виолетте положены черные чулки с рисунком или темные колготки, нижняя юбка, телесного цвета корсет, платье, халат больничный, рубашка… Мы следим, чтобы певицы были правильно одеты, чтобы на месте были все необходимые украшения и аксессуары. Работаем бок о бок с реквизитором.
Из коридора доносится: «Альбина приехала?» Нина Ивановна отзывается: «Я слышала, она пела». (Партию Виолетты будет исполнять Альбина Шагимуратова.)
На попечении Нины Скачковой — Флора, чей образ сегодня воплотит на сцене Елена Новак.
Костюмеры доподлинно знают, когда нужно подойти в гримерную. Есть певицы, которые сидят, вспоминают текст, а одеваться предпочитают за 15 минут до начала спектакля. И есть те, кто облачается в исторический костюм сразу, как только приходят в театр, и уже «в образе» готовятся к выходу на сцену.
Бывает, что звезды капризничают и не отвечают даже на приветствие.
— Мы не обижаемся, стараемся оградить их от ненужных переживаний и создать хорошее настроение, чтобы артисты вышли на сцену в добром расположении духа. Конечно, не забываем хвалить, хвалить и хвалить. В этом плане мы еще и психологи.
Женская костюмерная одновременно напоминает и мастерскую, и кают-компанию на корабле. Тут стоит и гладильная доска, и сушильная машина, которая с помощью горячего пара может быстро высушить костюм. На полках — аэрозоли с антистатиком, спреи для подкрахмаливания, флаконы с пятновыводителем.
В противоположном углу комнаты оборудована мини-кухня. На столе — чайник, стаканы, печенье, конфеты.
— Артисты нередко просят: «Ой, Нинуль, дай чайку!» Я: «Да, пожалуйста! Может, бутербродику?» Мы здесь как одна семья. Знаем, кто любит чай с травами, а кто кофе с молоком.
По словам костюмеров, если у артистов есть настроение, они могут запросто поговорить «за жизнь», пока их одевают. Простыми в общении были оперные дивы Ирина Архипова и Елена Образцова. Обе блистали в роли Кармен. Но на сцену выходили в разных образах. Костюмеры знали, что Архиповой надо ставить в гримерку туфли на низком каблуке, а Образцовой обувь была не нужна. Она на сцену в роли Кармен выходила босиком.
— Елена Васильевна Образцова мне многое рассказывала о себе. В театр она приходила со своими собачками Кармен и Мюзеттой, — рассказывает Нина Ивановна. — Сбрасывала с себя норковую шубу, на ней и располагались маленькие черные пуделечки.
Однажды взяла для творческой встречи у меня костюм из «Пиковой дамы». Потом мне передали от нее пакет, я вытащила платье и увидела, что у горловины приколота огромная брошка в камнях. Пошла к нашей певице Маквале Касрашвили, она ахнула: «Ты не представляешь, сколько эти бриллианты стоят!» Эту антикварную брошь Фаберже Елене Васильевне подарил на день рождение муж, дирижер Большого театра Альгис Жюрайтис. Позвонили мы Образцовой, которая в то время была на гастролях в Японии, сообщили о находке, она только обмолвилась: «Брошку нашли? А я и забыла о ней!» Как-то на финале конкурса молодых оперных певцов за первую премию она сняла с себя и подарила победительнице Ольге Пудовой бриллиантовое ожерелье. Елена Васильевна легко расставалась с украшениями, которые ей дарили за талант поклонники, считала, что голос ей достался от Боженьки, и надо радовать других.
Спектакль между тем, как говорят костюмеры, реквизиторы и гримеры, собран. На сцене куртизанка Виолетта устраивает званый вечер в своем салоне. А Нина Ивановна рассказывает, что прежде чем стать костюмером у солистов, она на протяжении десяти лет работала костюмером у хора и кордебалета, а начинала свою карьеру в буфете театра.
— Случайных людей в Большом театре нет, сюда приходят только по рекомендации. Работают целыми династиями.
Вот и дочь Нины Ивановны Ольга стала костюмером. Сначала обувала хор из 40 человек. Бывало, что за один спектакль артисты меняли по три пары обуви, как это было, например, на опере «Борис Годунов». Всю обувь нужно было приготовить, почистить. Потом Ольга перешла с мужской стороны на женскую. Теперь работает костюмером у солистов, занятых в оперных спектаклях.
Пока идет представление, костюмеры внимательно слушают трансляцию.
— Бывает, режиссер говорит: «Девочки, срочно принесите веер, его забыла певица». А у артистов есть примета — возвращаться нельзя. Или, например, когда приходится что-то срочно зашивать на артисте, ему нужно обязательно дать прикусить ниточку, иначе может забыть текст. Такое вот поверье.
Нередко на протяжении всего представления костюмеры стоят за кулисами.
— Солисты меняют костюмы по многу раз. Бывает, что артиста требуется полностью переодеть за 15 секунд. Например, в спектакле «Дон Жуан» за этот короткий промежуток времени с артистки, исполняющей партию Донны Анны, надо снять ночную рубашку, надеть юбку, пиджак, перчатки, туфли и завязать платок. Одной тут не справиться, мне помогает другая женщина-костюмер. Процесс переодевания мы предварительно репетировали с секундомером в руках.
Самый обширный гардероб бывает у костюмеров, когда театр отправляется на гастроли.
— Когда в Новосибирск вывозили три балета и два оперных спектакля, для одних декораций потребовалось 22 контейнера, не говоря уже о костюмах. Предметы гардероба мы упаковывали в большие кофры — железные ящики, которые потом опечатывали. Куда ни едем — везем с собой утюг, к которому привыкли, а также нитки, иголки. На местах нам везде предлагают помощников, но я благодарю и говорю: «Я сама!» Сольные костюмы я никому не могу доверить, могут ведь и сжечь случайно или сделать какие-то зацепки, а отвечаю за них я.
Со спектаклями Нина Ивановна побывала в Китае, Японии, Италии, Испании, Словении, Греции…
— Не зная языка, мы во всех странах находили общий язык как с работниками театров, так и с простыми людьми. Общались без переводчика. Удивились, что в Китае, например, многие говорят по-русски. В Израиле, на «Евгении Онегине», когда звучала знаменитая ария Ленского «Куда, куда вы удалились...», зрители, среди которых было много наших бывших соотечественников, не скрывали слез. Седые мужчины сидели и плакали.
Наш спектакль «Травиата» между тем подходит к концу. Зрители выходят, переговариваясь: «Альбина Шагимуратова была прекрасна. А какое внимание к полутонам, к piano…» Сцена у рампы усыпана цветами.
— А бывает, приносят настоящие шедевры флористики, — говорит Нина Ивановна. — Например, Марии Гулегиной на «Доне Карлосе» вручают букет в виде лиры, на другом спектакле — в виде павлина. Красота необыкновенная! Цветочные композиции присылает артистке тренер по художественной гимнастике Ирина Винер. Мария ее подруга.
На часах 21.40, а, например, спектакль «Борис Годунов» идет до 23.05.
— Домой мы попадаем к часу ночи, — говорит Нина Скачкова. — После спектакля собираем костюмы, отдаем их в химчистку, она у нас своя, как и прачечная. Длинные рубашки отправляем в стиральную машину, а, например, колготки и нижнее белье стираем на руках.
Если платье у певицы порвалось, а на следующий день ей снова выходить на сцену, костюмеры берутся за срочный ремонт.
— Как-то у Анны Аглатовой, которая исполняла роль Сюзанны в «Женитьбе Фигаро», сломалась молния на платье. Дело было под выходной, наши мастерские были закрыты. А ей завтра петь. Пришлось брать платье домой. Дочь ночью выпарывала и вшивала молнию. Спать легла в 4 утра.
Костюмеры, можно сказать, живут в театре. Все вечера до глубокой ночи они на работе. Единственный выходной выпадает на понедельник. Иногда бывает по два спектакля в день, тогда работают и утром. При этом они остаются в тени популярных артистов.
Вот и костюмер Норман в пьесе Харвуда, закрыв глаза умершему на его руках актеру сэру Джону, читает рукопись его мемуаров. Артист упоминает коллег, художников, портных, рабочих сцены. Нет в списке только костюмера. Видимо, Норман был для него как воздух, когда дышишь и не замечаешь, чем дышишь.
— Мы о благодарности не думаем, — говорит в свою очередь Нина Скачкова. — Театру нужно служить и любить его, а иначе здесь работать нельзя.
