Точку зрения руководства Росгосцирка «МК» на днях осветил. Среди прочего все обнамекались, что бучу подняли Запашные (Эдгард и Аскольд — соответственно, гендиректор и худрук Цирка на Вернадского), и что Эдгард-де «рвется во власть» (которую ему и без всякого «рвения» пару раз предлагали. — Я.С.). Все это слышать достаточно смешно, видя успех (и масштаб) любых начинаний Запашных и постепенную стагнацию госкомпании. Ну что делать — в этой жизни сместились акценты. Энергия и смыслы из одного места перетекли в другое. Такое бывает, и к этому надо трезво относиться. Никто не собирается скандалить: цирк в Россия — перефразируя избитую поговорку — больше, чем цирк. Он был, он есть, и он будет. Вопрос — в каких формах и под знаменами каких полководцев. Слово Эдгарду.
— Итак, пока не переходя на личности, принципиальный вопрос: насколько экономическая модель Росгосцирка ликвидна в настоящих условиях?
— Успех системы Союзгосцирка зиждился на двух китах: первая составляющая — объединение между собой всех цирков и создание условий для работы, репетиций и рождения новых номеров. То есть люди постоянно имели базу, животные твои всегда находились в тепле и накормленными либо там, где ты уже отработал, либо там, куда только собираешься. Это уникальная система, сейчас ее пытается перенять Китай, строя огромное количество цирков, и объединяя их под «крышей» провинций или даже отдельных богатых корпораций. И делают там точно такую же «советскую» систему проката. Ведь специфика цирковых номеров в том, что артисты не могут быстро переквалифицироваться и делать что-то абсолютно другое. Их нужно просто менять местами географически. Причем то же самое делает и Дю Солей, только уже по всему миру: объединяют различные площадки, ледовые дворцы или возят свои шапито. Принцип конвейера тот же.
— А вторая составляющая?
— Цирк в советское время пользовался безумной популярностью, поскольку сильной альтернативы по части зрелищных шоу просто не было. И деньги компания зарабатывала и по Союзу, и за счет зарубежных гастролей очень неплохие — стабильный приток валюты как и от Большого театра. Сейчас эта система дает сбои — и экономика иная, и конкуренция серьезно возросла в зрелищной индустрии: иностранные цирки регулярно приезжают или, допустим, Илья Авербух создает качественные ледовые шоу... И задача Росгосцирка сегодня — не выпасть из этой конкуренции, надо создавать не только программы, но и ИМЕНА, на которые с удовольствием пойдет народ. И вот тут Росгосцирк делает ряд стратегических ошибок. Во-первых, руководство компании не находит общего языка либо с уже раскрученными артистами (Мстислав Запашный), либо с полураскрученными номерами, которым надо просто немножко помочь, вывести их на иной уровень звездности (тот же Нестеров, молодые Майхровские и другие).
— Так вот я хочу понять главное: что мешает руководству дело делать? У них что — руки связаны, масштаба видения не хватает?
— С одной стороны, Гаглоев (глава Росгосцирка), безусловно, прав в том, что сокращаются субсидии от государства. А этот дефицит надо за счет чего-то наращивать — может, сами экономические схемы пересматривать, сокращать балласт (как из артистов, так и администраторов), все это так. Но. Главное, чего сегодня не хватает руководству компании — это цирка внутри себя. Я не вижу в них искренней любви к цирку. Объясню почему. Вот у меня недавно проходил международный фестиваль «Идол». Так вот руководство Росгосцирка пришло только на открытие (на первое отделение) и на закрытие — на финальное шоу. А всю неделю, когда их артисты боролись за награды, когда здесь гостили лучшие импресарио со всей планеты, — они просто не приходили.
— Ну скучно им, наверное, сидеть и смотреть.
— А не надо сидеть на шоу, за кулисами надо быть! Узнавать — в каком состоянии твои артисты, чем им помочь, с какими трудностями они сталкиваются. Перед последним гала-шоу, на обсуждении финальных оценок, меня все импресарио спросили: «Скажи, Эдгард, а почему за этим столом нет руководителей Росгосцирка? Мы сколько дней здесь находимся — никого еще не видели». Отвечаю: «Честно? Мне легче вам ответить, почему носорог не умеет делать кувырок вперед, нежели — почему руководство не приходит сюда и не облизывает вас с ног до головы, не заключают контракты». Да потому что нет любви и болезни за цирк! Такой еще пример. Акробаты на русской палке Шатирова выступали в Монте-Карло. И девочка, прыгая четыре сальто-мортале назад, ударила локтем своего пассировщика (человека, который ее страховал) и в буквальном смысле его вырубила. Пассировщика унесли за кулисы. Из зрительного зала тут же прибежал Алан Фрер — 80-летний дедушка, профессор, основатель циркового фестиваля в Монте-Карло. А по профессии — он доктор. И он стал оказывать помощь. И я тут же пришел — переводил Фреру с английского на французский. А на сцене в этот момент номер продолжался. И никто из руководства Росгосцирка не прибежал за кулисы! И тогда я понял — все, это главный показатель. Это странно и дико.
— Поэтому исход продолжается...
— 75 артистов, которые стабильно брали призы в последние два года на мировых фестивалях, уже не работают в компании «Росгосцирк». Вот только закончился один фестиваль, где артисты Росгосцирка взяли бронзу — причем бронза была добавлена специально для них, по регламенту бронзы три, а им — благодаря тому, что Гаглоев приехал лично, зная слабость своих номеров — дали четвертую. Кризис сильнейший: им некого уже вывозить.
— Вот я хочу сказать главное. Назначат Запашного — не назначат, уже никакого значения не имеет. Еще пройдет два-три года, вы сделаете еще 4–5 шоу, которые будут ездить по стране и СНГ и, по сути дела, без всяких назначений вы собою (активной жизнью Цирка на Вернадского) замените цирковую компанию, которая просто отомрет...
— Вы знаете, к сожалению, именно так, наверное, и произойдет. Но я этого компании не желаю! Искренне не желаю, чтобы 6000 человек, работающих в Росгосцирке, оказались не у дел из-за неправильного руководства. Росгосцирк — крупнейшая в мире компания, это — артисты, мастера, династии, талантливая молодежь. Они не достойны такого конца, о котором вы сейчас рассказали. Не достойны такого отношения.
— Нет, есть локальные феномены, такие как Анатолий Марчевский и его цирк в Екатеринбурге — там полный порядок, Марчевский — легенда, там все на очень высоком уровне.
— Действительно, в свое время Анатолий Павлович — на удивление всем — сделал Екатеринбург знаковой цирковой точкой по многим показателям. Отремонтировал убитое здание, сделал великолепную гостиницу, проводит международные фестивали. Но, к сожалению, сегодня по возрасту Марчевский не может занять пост гендиректора Росгосцирка. Хотя он был бы хорошей кандидатурой, вот он реально болеет за дело. Что касается выпада в мою сторону, что я, мол, хочу стать гендиректором Росгосцирка — у меня не то что амбиций нету, у меня желания нет возглавлять сегодня компанию. Дважды была возможность участвовать в конкурсе на это кресло. Я этого не делал. Я горжусь тем, что я, мой брат, наша семья имеют возможность руководить Цирком на Вернадского, и у нас далеко идущие планы. А то, что они намекают, что Запашный стоит за бунтом, — это, извините, плохая сторона защиты. Они мне сейчас напоминают Украина последние новости, которая не может признать собственные ошибки и начинает придумывать внешнего врага, навязывая всем любую информацию. А кризис-то прежде всего — ВНУТРИ самой компании. И я был сторонником того, чтоб кризис не произошел, последние полтора года во всем поддерживал Гаглоева, очень много раз звонил и предупреждал: «Вадим Черменович, надо встречаться с артистами, а то будет революция, вы не оцениваете масштабы этой драмы». А он отвечал: «Эдгард, не надо нагнетать, не так все плохо». И вот к чему приехали — лучшие люди уходят и уходят.
— Что делать?
— Либо Минкульт должен строго вмешаться, либо Гаглоеву придется принять свое волевое решение. Но то состояние, в которое они сейчас загнали компанию, условий для работы не создает, и хорошего будущего здесь быть не может. Взять тот же Цирк на Фонтанке. Мало кто сейчас обращает внимания, какое было от Фонтанки количество писем в Минкульт о нежелании присоединяться к Росгосцирку. И только из-за Славы Полунина, который реально не разбирается в ситуации, который просто молча соглашается, цирк все-таки присоединяют. Удивительно, что никто этого не замечает, и только Иосиф Давыдович Кобзон по доброте душевной пытается разобраться в ситуации и нам помочь. Нужен диалог. Но, увы, в руководстве Росгосцирка сегодня нет цирковых людей — они не прошли эту школу, они не болеют цирком, и это создает условия для кризиса. У Гаглоева много плюсов, но он вынужден принимать абсолютно неправильные решения, опираясь на свою команду, а, как мы знаем, свита делает короля.
