Прошлое — неиссякаемый источник нашего сознания и познания. Живописное искусство Рериха, его грандиозные поступки во имя сближения народов не подчиняются однозначному приговору. И нам интересно мнение Владимира Росова, заведующего отделом "Наследие Рерихов" Государственного музея Востока поскольку у него огромный опыт музейной работы и многолетнее изучение наследия художника.
Музей Рериха в Москве остался без своего руководителя. Покойная Людмила Васильевна Шапошникова создала его и преданно опекала. Воздадим ей честь и хвалу. Ныне решение Верховного суда гласит, что наследие Рериха не имеет правопреемника и, значит, должно быть объявлено государственной собственностью. Музей нуждается в достойном и авторитетном руководителе.
Меня покорила книга Владимира Росова «Белый храм на высоких горах» — о русских эмигрантах в Америке, о замечательном, почти забытом писателе Георгии Гребенщикове. Книга захватывает обилием неизвестных фактов, пронзительным чувством сопереживания. В сознании внезапно родилась параллель:
В чужой земле волшебники пера
Погребены. И столько к ним вопросов!
В Париже русских воскрешал Герра,
У нас забытых оживляет Росов.
По телефону мы несколько раз говорили. А познакомились на поэтическом вечере Александра Сенкевича. Высокий, легкий, подвижный, в словах сдержанный. Но близкая ему тема мгновенно воодушевляет. И я пригласила востоковеда в «МК».
«Клад захороненный»
— Владимир Андреевич, читая ваши книги о русском зарубежье, я предположила: этот исследователь знает Ренэ Герра и уже владеет собственным опытом литературных раскопок.
— Иногда все начинается с везения. В феврале 91-го меня впервые пригласили в музей Рериха в Нью-Йорке. Тогда я работал директором музея-усадьбы в Изваре под Петербургом. И директор нью-йоркского музея Рериха Даниил Энтин, большой знаток творчества великого русского художника и очень авторитетный человек, осчастливил меня своим приглашением.
Ведь Рерих — это еще и все русское зарубежье. В этой грандиозной судьбе — соприкосновение идей, мыслей, людских судеб. С Ренэ я, конечно, общался.
— Ваше предисловие к книге Юрия Терапиано «Самсара» пробудило во мне ощущение: автор стремится разгадать тайны личности и судьбы. Ваши два огромных тома о Рерихе углубили мою догадку.
— Рерих неисчерпаем, как вся мировая культура, как Вселенная. Изучая его наследие, мы совершенствуем свое познание. Последнюю картину «Клад захороненный» он написал в 73 года, в 1947-м. Представьте: горное озеро среди скал. Человек в лодке опускает в глубину круглый кувшин. Скальный откос напоминает профиль Рериха. Это он сам из вечности наблюдает за тайным захоронением. Он единственный свидетель захоронения клада. Из другого мира он наблюдает за происходящим.
— И увидит всех, кто уйдут на глубину и прикоснется к захороненному кладу. Вы справедливо пишете о сокровенной мечте художника, о Новой Стране…
— Да, он так ее называл и верил: придут новые люди, откроют его сокровища.
— Докторскую диссертацию вы посвятили великому мастеру. Как она называлась?
— «Русско-американские экспедиции Рериха в Центральную Азию». Но еще раньше у меня вышла монография.
— Вышли книги раньше защиты?
— Так и случилось. Этому предшествовали десятилетия поисков.
— Что послужило призывным сигналом к действию?
— Америка принесла весть! Мне удалось проштудировать там 27 американских архивов.
— Похвастаюсь: в музее Рериха в Москве, тогда еще расположенном в строении барачного типа близ усадьбы Лопухиных, Горбачев, уже не президент, а просто благожелательно настроенный гость, осматривал выставку, мне тоже разрешили при этом присутствовать — познакомиться с экспозицией до ее открытия. В чем проявилась забота американских добрых людей о вас?
— Мне дали 900 долларов. Их хватило для начала исследований. Однако доллары я получил потом, в Нью-Йорке. Чтоб добраться до Америки и до музея на Манхэттене, мы с друзьями собирали 200 долларов по всей Москве. Я не знал, что ждет меня за океаном. На свою третью часть от полученной суммы купил фотоаппарат — запечатлеть увиденное и разысканное.
Воскрешение Гребенщикова и Завадского
— Америка богата свидетельствами жизни русских эмигрантов…
— Тогда я готовил к отправке в Россию архив сибирского писателя Георгия Гребенщикова. В цоколе музея Рериха работал по 18 часов, разбирая архив.
— Такая работа равна подвигу. Вы, очевидно, прошли по его американским дорогам?
— Мне удалось побывать в русской деревне Чураевке, основанной эмигрантами в 75 милях от Нью-Йорка. В 30-е годы там жили знаменитые соотечественники: изобретатель Игорь Сикорский, деятель театра Михаил Чехов, композитор Сергей Рахманинов. Деревню основали сын Льва Толстого Илья и писатель Гребенщиков. На удивление, там выстроена часовня преподобного Сергия Радонежского.
Из Чураевки был доставлен в нью-йоркский музей Рериха личный архив Гребенщикова. Его передала приемная дочь писателя — Соболева. Мне удалось в свой приезд разобрать архив, прочесть, вникнуть в тексты и упаковать 25 больших коробок бесценного архива. Это дневники, письма писателя, а также письма Шаляпина, Сикорского, генерала и писателя Краснова, письма Рериха. Это же цвет русской культуры!
В Москву через советское представительство МИД дипломатической почтой ценный груз доставили в Москву. Архив Гребенщикова передали в Барнаул. Этот дар стал основой создания Музея истории литературы, искусства и культуры Алтая.
— Для филологов стало подлинной радостью издание книги Юрия Терапиано «Самсара». Слышала, будто вы разыскали утраченную рукопись.
— Я оказался и ее издателем. История этой находки полна случайностей. Я был гостем Жоржа Рубисова, потомка русских эмигрантов. Отец и мать его — из Россия: инженер и музыкант Георгий Рубисов и Елена Федоровна. Талантливая женщина училась в Рисовальной школе Рериха при Императорском обществе поощрения художеств в Петербурге. После революции они жили в Париже. Перед Второй мировой обосновались в Нью-Йорке. Елена Федоровна преуспела: она и художник, и поэт, и журналист.
Их сын Жорж брал уроки музыки у талантливого русского композитора духовной музыки Василия Завадского. Изучая архивы, я узнал, что композитор был близок к Рериху, написал сюиту «Цветы Мории» для голоса с оркестром на стихи Рериха!
— Великий художник еще и стихи писал?
— В Берлине вышел его сборник стихов «Цветы Мории». Сюита понравилась Рериху, и он уговорил Завадского приехать в Соединенные Штаты преподавать музыку в его музее.
— А партитура композитора сохранилась?
— 10 лет я разыскивал его партитуры. Вновь помогло везение. Меня пригласил в Калифорнию, в долину Напа, Жорж Рубисов. Он занимался там виноделием. Я побывал у него, забрался в его архивы. И мы нашли с ним партитуры сюиты «Цветы Мории».
Днем мы с Жоржем ходили по холмам, подвязывали лозу, а вечером Жорж садился за рояль и играл Шопена и песни Завадского на сонеты Шекспира. Я скопировал все найденные материалы и привез в Москву.
— У нас еще не сыграли сюиту Завадского?
— Меня принял Гергиев в Мариинском театре. Великий дирижер взял листы, внимательно вгляделся в ноты и восхищенно произнес: «Как это похоже на Скрябина! Прекрасная музыка». Я уверен, что музыка зазвучит в России.
— Вы совершили еще одно открытие — нашли рукопись повести «Самсара» Юрия Терапиано. Расскажите читателям «МК».
— Году в 12-м Жорж позвонил мне и снова пригласил к себе. Казалось бы, работа сделана, архивы изучены. Зачем ехать? Но дружба имеет свои законы. Я вновь в Калифорнии, в доме Рубисова. Расположился на втором этаже, Жорж дружески предложил: «Если тебе нечем будет заняться, там, в шкафу и в столе, есть старые книги. Посмотри их». Заглянул — и увидел раритеты: Бунин, Ремизов с дарственной, адресованной матушке Жоржа Елене Федоровне. В одном из шкафов, за книгами, лежала рукопись «Самсары», отпечатанная на машинке. К тому же с авторской правкой!
Повесть Терапиано выходила в Париже, в переводе на французский. На русском не издавалась.
— А как же Герра проморгал эту рукопись?
— Так уж случилось — ее у Ренэ, видимо, не оказалось. А ведь он душеприказчик Терапиано. Рукопись сохранилась в Калифорнии.
Необходимо обновление музея Рериха
— Вы знаете драматическую историю создания музея Рериха в Москве. Завещание Святослава Рериха огромной семейной коллекции адресовано общественной организации. Борьба за музей была отчаянная. Какую позицию вы тогда занимали?
— Как директор усадьбы-музея в Изваре, я входил в правление Советского фонда Рериха. Был в гуще событий. А через два года Людмила Васильевна Шапошникова подобрала новых людей и открыла новую общественную организацию — «Международный центр Рерихов». Состав правления полностью поменялся.
— Моя журналистская позиция была на стороне музея. Когда послышался почти приказ сделать музей Рериха составной частью Музея Востока, я в своих статьях в «МК» доказывала: Рерих — русский художник-классик, его искусство — русское искусство. И он имеет право на отдельный большой музей. В последней публикации я обратилась к премьер-министру Черномырдину с горячим словом защиты прав музея. И на несколько лет музей оставили в покое. Спонсор восстановил треснувшую пополам усадьбу Лопухиных. Огромная экспозиция музея Рериха имела большой успех у посетителей. Что будет теперь с музеем? Кто его возглавит? Получит ли музей при новом руководстве настоящую государственную помощь — расширить его культурно-просветительские возможности?
— По закону Международный центр Рерихов юридически не имеет никаких прав на наследие. Точку в споре поставил Верховный суд летом прошлого года. Сегодня наследие Рерихов никому не принадлежит. Обязанность государства — взять опеку над культурными ценностями. Духовное завещание Рериха состоит в том, чтобы его наследие стало достоянием всех людей, достоянием русского народа.
Сыновья — Святослав и Юрий
— Слышала, вы встречались со Святославом Николаевичем.
— Мне посчастливилось в марте 91-го провести три незабываемых дня в гостях у Святослава Николаевича в Бангалоре. Приходил к нему утром и вечером в отель «Ашока». Меня особенно волновало научное наследие Юрия Рериха. Я услышал от Святослава Николаевича: «Юрий был большой специалист по буддийской мысли. Соберем бережно то, что он оставил, и то, что хотел возродить». Я поинтересовался: «Где находятся рукописи Юрия по буддизму, в особенности «История Таши-лам»?» Святослав Николаевич ответил, что все хранится в надежном месте, и когда придут сроки, наследие откроется, наподобие клада. Он благословил меня начать работу над собранием сочинений Юрия. Это напутствие по мере сил я постарался осуществить. В конце 90-х вышел первый том «Тибет и Центральная Азия». Там собраны статьи, переводы, лекции о Монголии и Тибете, прочитанные Юрием Николаевичем в Америке. К 110-летию со дня рождения ученого, в 2012 году, под моей редакцией был издан второй том сочинений. Помимо научных трудов в него включены уникальные дневники двух экспедиций Рериха в Центральную Азию, тибетской и маньчжурской экспедиций. Опубликованы материалы, которых научный мир до сих пор не видел. В третий том войдет эпистолярное наследие.
— Известно, что у Юрия Рериха была невеста. Почему он не женился и остался один?
— Это непростой, личный вопрос. В годы учебы Юрия в Сорбонне он был влюблен в Марсель Манциарли. Она талантливый композитор и исполнитель собственных произведений, имела грандиозный успех. Выступала в переполненных залах — всегда аншлаги. Юрий глубоко переживал, страдал. Хотел жениться. Состоялась даже помолвка, но ему еще не исполнился 21 год, и по церковному обычаю не мог венчаться без разрешения родителей. Весной 22-го в Париж из Нью-Йорка приехали мать и отец. Свадьбу отложили. Рерихи отправились в Индию, а затем в путешествие по Востоку. Какой смысл жениться, если нужно было расставаться на целых пять лет? А что музыканту делать в Гималаях без рояля? Юрий Николаевич посвятил себя науке и высоким идеалам служения. После смерти отца он перебрался вместе с матерью в Восточную Индию. Жил в Калимпонге, на границе с Тибетом. После смерти Елены Ивановны возвратился из эмиграции в Советский Союз. Манциарли никогда не выходила замуж и посвятила себя музыке. Стала известным композитором в Америке. Юрию Рериху посвятила симфоническую поэму в трех частях «Тамерлан».
— Если бы от вас зависело принятие решений преобразования музея Рериха, что бы вы предприняли прежде всего?
— Музей — это картины. Надо собрать их в государственный музей Рериха. Есть коллекция Музея Востока — одна из самых крупных в стране. Есть коллекция живописи, архивы, привезенные из Индии для Советского фонда Рерихов. Сейчас они в подвешенном состоянии. Эти коллекции следует объединить в государственном музее Николая Рериха.
