Ограничимся лишь такими именами, как Инна Чурикова, Никита Михалков, Ирина Антонова, Валентин Юдашкин. Владимир Винокур, Светлана Медведева, Владимир Мединский, Татьяна Тарасова... Это в зале. Ну а на сцене показывают то, к чему Эйфман давно приучил свою публику. А именно — сумасшедший дом. Подобно Фрейду, раскрытие тайн человеческого подсознания средствами хореографии, своеобразный балетный психоанализ — давняя страсть хореографа. Люди, находящиеся на грани безумия, или перешагнувшие эту грань герои его балетов «Дон Кихот, или Фантазии безумца», «Чайковский», «Красная Жизель», «По ту сторону добра и зла» (по «Братьям Карамазовым» Достоевского), «Роден» и многих, многих других. Одно время хореограф даже мечтал о спектаклях, посвященных самому доктору Фрейду или Нижинскому, но пока ограничился романом американского классика Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Ночь нежна», где, вычленив лишь несколько сюжетных линий, впервые в истории балета показал процесс психоанализа в прямом смысле этого слова. Главный герой нового балета «Up & Down», наблюдая за пациентами, ведет его прямо на сцене.
Итак, всклокоченные психи сидят на сцене под присмотром человека в белом халате, он пристально наблюдает за ними — это доктор Дайвер, молодой многообещающий психиатр, который спокойно усмиряет своих безумцев, кого пронзительным взглядом, а кого и, словно Алан Чумак, простыми пассами рук. Проблемы у пациентов самые разнообразные: кто-то страдает эксгибиционизмом и постоянно порывается снять с себя штаны. Кто-то не может оторваться от куклы или прирос к табуретке, таская ее у себя под мышкой. Но вот появляется новая пациентка — дочь миллионера Николь Уоррен (Любовь Андреева). С ней-то Дайвер и проделывает сеанс психоанализа, открывая запутанные лабиринты ее подсознания.
Музыка (кроме Джорджа Гершвина используются произведения Шуберта и Альбана Берга) нагнетает ситуацию и вызывает в памяти сериал «Твин Пикс» и вопрос, преследующий его героев: «Кто убил Лору Палмер?». В первом действии, закрученном наподобие детективных сериалов, главный вопрос — кто же этот человек в черной шляпе? Он благополучно разрешается как раз к началу антракта. Как и в «Твин Пикс», это отец главной героини (Дмитрий Фишер), изнасиловавший ее еще в детском возрасте. Разрешив загадку и пытаясь исцелить девушку, доктор влюбляется в нее и в конце концов женится.
Второе действие имеет много параллелей с другим балетом Эйфмана — «Кто есть кто?», своеобразным балетным ремейком фильма «В джазе только девушки». В противовес «психоаналитическому» первому это безудержный праздник жизни, который заканчивается катастрофой (сошедший с ума доктор становится пациентом собственной клиники) — сплошная череда великосветских вечеринок, варьете, фешенебельных пляжей на Лазурном Берегу с накачанными молодцами и флиртующими девицами в купальных костюмах, съемками кинофильмов (тут возникают реминисценции с соответствующими сценами балета Ноймайера «Пер Гюнт») и прочими «элементами сладкой жизни», проходящими на фоне великого века джаза и кино. Тут впечатляет всё: и мюзикхолльное оформление Зиновия Марголина, и свет Глеба Фильштинского, и свинговые танцы, и дефиле звезд под вспышки фотокамер: кинодив (Розмэри Хойт великолепно играет Мария Абашова) и их мужественных, сводящих с ума прекрасную половину человечества партнеров с обманчивой внешностью и «нетрадиционной ориентацией». Именно эти «элементы» мюзикхолльной эстетики и эстрадного ревю, сделанные на редкость качественно и поданные особенно выпукло и ярко, приводят публику в невероятное восхищение. Ну а вымуштрованные, свингующие и вихляющие бедрами танцовщики Эйфмана — особая песня! Они достойны специальных похвал. Впрочем, как и весь спектакль — роскошный, как всегда, поражающий изобретательными движениями и поддержками, красотой танца и режиссерской выдумкой, выстроенностью, драйвом и фантанированием идей. Но главное — продуманной и великолепной игрой Олега Габышева — доктора Дика Драйвера, с которым мы и встретились после спектакля.
— Олег, вот уже который балет вашей труппы — это очередной психоанализ: обязательно это психиатрическая больница, непременно сумасшедшие…
— Эта тема внутреннего надрыва, я думаю, всегда будет близка Борису Яковлевичу. Но показанные у нас люди на грани в каждом балете абсолютно разные. В «Родене» это патология на почве творчества, в «Up & Down» — другого рода, прямо по Фрейду, из-за происшествий, случившихся в детстве. Но основная тема все-таки не сумасшедший дом, а уход от своего призвания. Особенно это касается моего героя. Кризис у него случился из-за того, что он бросил врачебную деятельность и потерял смысл жизни.
— В этом балете много движений бального танца. Труппа все это блестяще освоила. Как это удалось?
— Для «Up & Down» были вызваны мастера именно в этой области, чемпионы мира по бальному танцу Герман Мажирин и Елизавета Светлова. Они проводили мастер-классы. Очень профессиональная пара. Я просто любовался их какими-то природными движениями. Смотришь и думаешь, что в принципе ничего сложного они не делают, но это так эффектно!
— А сложно это для балетного артиста?
— Да, мы очень много работали, даже боролись, чтобы освоить такой тип танца. Ведь у бальников совершенно другая постановка корпуса, даже другой взгляд, манера. Они это тренируют с детства, а мы должны были за два месяца попытаться поймать этот стиль и оттачивали его уже на репетициях. Хотя многие нам говорили, что не хватает свингового драйва, расслабленности. Мы в этом смысле немного зажаты, делаем все немного по-балетному. Но это были дни премьеры. В Москва привезли уже обкатанный спектакль. Мы показывали его в Америке. Сейчас я смотрел на ребят и могу сказать, что они раскрепощенно танцуют, работают, как профессиональные бальники, чем лично я похвастаться не могу.
— Как ты работал над образом доктора Дайвера? Роман прочел?
— Конечно! Читал роман, смотрел фильм, показавшийся скучным. Наш балет немножко отличается от книги и фильма. Концовка совсем другая. Мне нравится, что в балете присутствует детективная история. У меня даже возникла ассоциация с Агатой Кристи. Мой герой с каждым выходом немного меняется. Где-то он ведет себя как следователь, где-то он влюбленный юноша, а в завершение — сам становится психом. Такие перемены нужны, чтобы показать зрителю, что это уже не тот персонаж, который был еще 10 минут назад.
— Готовясь к партии «Жизели», Ольга Спесивцева ходила в психиатрические больницы, чтоб достоверней воспроизвести сцену сумасшествия своей героини. Как ты готовился к роли доктора? Психбольницы не посещал?
— Нет. Не имел такого желания. Но смотрел знаменитый сериал «Доктор Хаус». Балетные часто соприкасаются с докторами, чаще с травматологами. Но для меня доктор — это аналитик, пытающийся докопаться до самой сути, до сердцевины боли. Очень сложно поставить диагноз. И еще доктор ассоциируется с педантизмом, чрезмерной аккуратностью. Перчатки, белый халат, все стерильное… Мне тоже хотелось показать такого стерильного, чистого доктора с пристальным взглядом, который может манипулировать любым больным. Начинал читать Фрейда, но, если честно, остановился. Все эти сексуальные подтексты… Смотрел документальный фильм о нем. Кстати, у него была одна из врачебных ошибок, как и у моего героя. Он позволил перейти грань и начал флирт с пациенткой. У нас в спектакле мне нравится такая картина: смирительная рубашка натянута, она словно бы защищает доктора от пациентки. Но он все равно эту линию перешагивает. Это тонкий нюанс, не все его замечают. Но для меня он важен, когда я перешагиваю через рубашку, отваживаюсь на этот поступок. Может быть, это главная ошибка доктора.
