«Сейчас много выходит фильмов, и все безликие»
— Судя по описанию, фильм у вас фантастический. Зато по содержанию — вполне реалистичный.
— И правда, Россия сегодня, а Москва — особенно все время борется с темными силами, вредителями, теми, кто нам мешает жить и хочет что-то завоевать. У меня такое впечатление, что мы нарушаем все традиции, и у нас зло побеждает добро, а не наоборот. Поэтому на «Крыльях» мы предпринимаем попытку все-таки вернуть нас немного в сказку. Это такая аллегория. Главные герои защищают людей от нечисти. Для них это рутинная, в каком-то смысле даже вечная работа. И не так важно, как эта нечисть называется: вурдалаки, восставшие из мертвых, оборотни, вампиры, домовые…
Мой Гамаюн — совершенно реальный, понятный человек, посвятивший свою жизнь борьбе со злом. Что-то от сыщика Жана Габена, что-то — от сыскаря Владимира Высоцкого. Персонаж из старых времен, когда преступников ловили без компьютеров и прочих глупостей. Полицейский с огромным стажем. Он уже все и всех переловил на своем веку и лучше других знает, что повадки обычных смертных негодяев мало чем отличаются от повадок оборотней. Поэтому он не только успешно занимается своей работой, но и обучает подрастающее поколение — Пашу, которого играет Ваня Янковский.
— Иван сегодня проходит по категории многообещающих артистов.
— Ваня Янковский — талантливый, способный актер. Уверен, он наша восходящая звезда. Я всю жизнь дружил с Олегом Ивановичем. Он был близким другом, с которым мы чаще всего виделись по поводу и без повода. У них вообще особая порода — у Янковских. И Филипп Олегович очень похож на папу, но Ваня — просто копия деда. Во всем. Мне иногда становится не по себе, потому что он так же говорит, так же смотрит, так же поворачивает голову, так же настраивается и строит фразу. Для меня это как если бы Олег ожил. Так что чувствую большую ответственность, радость и волнение оттого, что мы работаем вместе.
— А что насчет Эмилиса Веливиса — молодого литовского дарования, который до этого снял черную комедию с Винни Джонсом?
— Для меня фильмы Эмилиса «Занесло» и «Зеро-2» близки к тому, что делают братья Коэны, Тарантино, которыми восторгаюсь. Они не то что занимаются современным кино — они делают то, что нам должно прийти в голову только завтра. У Эмилиса есть нечто похожее в режиссерском характере: он использует очень смелый юмор, и кино при этом получается невероятно доброе. Только с таким отношением и можно бороться со злом и нашими пороками.
— Сам жанр фэнтези вам интересен?
— Очень! При этом, несмотря на особенности жанра, важно, чтобы люди в кадре были настоящие, чтобы зритель смотрел на экран — и узнавал папу-маму-соседа-коллегу. Нельзя врать, делать что-то походя, на одной технике, — и тут дело уже не только в жанре. Сейчас много выходит фильмов, и они все безликие. Потому что никто никого не открывает. Режиссеры стали просто функционерами. Время и вкусы как-то заасфальтировались. Вот как чиновника посадили на одно место: и до него был такой же, и следующий — и одного от другого не отличить. У меня есть друг по жизни и партнер, с которым, я надеюсь, мы еще не раз что-то сделаем, — Валерий Петрович Тодоровский. Так если посчитать, какой режиссер больше всего открыл и создал звезд, то, наверное, он займет первое место в России. Ингеборга Дапкунайте, Максим Суханов, Мария Миронова, Владимир Машков, Евгений Миронов — только малая часть. Я уже не говорю о молодежи: Максиме Матвееве, Ане Чиповской, Антоне Шагине и многих других. Даже если Валера не первым открыл кого-то из них, именно у него они сыграли так, что потом стали звездами.
— То есть все опять зависит от режиссера?
— Люблю режиссерское кино. Когда режиссер — деспот тире талант или гений. Когда его деспотичность — это уверенность в себе и знание того, что он хочет. У меня большой опыт работы с такими режиссерами. (Смеется.) Я прошел невероятную школу, если говорить об Алексее Юрьевиче Германе. По моей ретивости мы с ним и ссорились, и ругались. Иногда он соглашался со мной, хотя намного реже, чем я с ним. Но по прошествии времени я понимаю, какое выпало мне счастье в жизни — работать у него. А до этого мне очень повезло с В.Фокиным, М.Захаровым, Г.Данелией, А.Суриковой и, конечно, с В.Тодоровским.
Меня часто спрашивают: как можно после Германа сниматься где-то еще? И это меня вводит в ступор, я думаю: действительно, я же теперь уже классик, я уже часть памятника, созданного Германом. Часть истории мирового кинематографа. Но это глупо, потому что если ты актер по сути, то играть для тебя все равно что дышать. И здесь мы сразу упираемся в другую проблему. Кино стало не столь избирательным, как раньше. Если заниматься брюзжанием, то надо заметить, что сегодня далеко не все достойно экранизации. С другой стороны, кино и вообще творчество всегда были риском и проверкой твоих возможностей и амбиций. А кино — еще и дорогостоящим предприятием. Но мне нравится волноваться, рисковать и надеяться на лучшее — с хорошим материалом и в компании талантливых друзей.
«Если у меня что-то не получилось, то в этом виноват я»
— На какой риск вы пошли на этот раз?
— Вы же видите, как я симпатично выгляжу. Первый раз в жизни снимаюсь с такой головой — «огурцом», футбольным мячом. Долго решали вопрос: надо мне бриться или нет? Не потому, что я боюсь, что девушки перестанут брать автографы. Мы сперва хотели убедиться, что это подходит персонажу. Потом решили таким образом добавить Гамаюну побольше брутальности. Так уж повелось, что если мужик чего-то стоит, он должен быть лысым: Нагиев лысый, Бондарчук лысый, не говоря уже о Брюсе Уиллисе…
— Нагиев сейчас, наоборот, парик надел для съемок у Жоры Крыжовникова.
— Он же его на ночь снимает, надеюсь? (Смеется.) Конечно, немного странное состояние. За 40 лет в кино я по-разному и стригся, и красился, но так, чтобы оказаться абсолютно лысым, — не было. Нам кажется, в этом тоже есть элемент аллегории. Лысый-то лысый, но не такой лысый, как все!
— К слову, о справедливости. Вы же не так давно предприняли попытку стать депутатом Мосгордумы, но неудачную. Сейчас, разбираясь со злом на экране, чувствуете, что взяли реванш?
— Во-первых, попытка удачная, так как я не стал депутатом. Вот если бы стал — это было бы стратегической ошибкой. А во-вторых, я проверил на себе особенности нашей избирательной системы! Да, я хотел быть депутатом, и, наверное, у меня бы это получилось неплохо. Хотя могу вам сказать, что я уже давно и так работаю им без всякого депутатства. То, что они делают по должности, предназначению, избранию, я делаю уже лет сорок — просто потому, что привык вмешиваться и помогать людям. Но одно дело жизнь, а другое — политика. Я баллотировался, набрал, по сведениям многочисленных наблюдателей, в Хамовниках, на Арбате и на Красной Пресне большинство голосов, но победила все равно «Единая Россия». Надо еще что-то объяснять?..
— Сегодня можно состояться вообще без политики, партий, государства или нужно определяться, кто ты и с кем?
— Быть честным и порядочным человеком было трудно и крайне некомфортно во все времена. Хотя нам, наверное, кажется, что сегодня особенно трудное время... Мы на эти грабли наступаем с неизменной четкой периодичностью. Безусловно, объединяться и искать братьев по разуму надо. Не обязательно в партии. Просто в одиночестве и обособленности ты ни на что никогда не повлияешь. Всегда будешь униженным, оскорбленным и обманутым.
— Подобное профессиональное сообщество в кино сегодня есть?
— Не уверен. Если и есть, то очень разрозненное. И влияет на это опять-таки не столько степень разобщенности, сколько политика. Мы ментально привязаны к этому. Раньше у нас была цензура, а сегодня — положение о том, что можно, а что нельзя. Можно то, что мотивирует наши ошибки. Оправдывает, декларирует: нет-нет, мы правильным путем идем! Вот так надо! А все остальное — нежелательно, то есть запрещено.
Какие бы трудности мы ни переживали в прошлом, но 10 лет назад у меня было ощущение, что мы сломали ненавистную стену и начинаем жить в общем мире. А сейчас — опять ощущение вакуума и изоляции. По-моему, банка закручивается. Мы консервируемся, и не замечать этого невозможно. Но если говорить об этом просто — становится рутинно и скучно. Поэтому, конечно, надо искать выход, но чтобы на это не уходила вся жизнь!
«На чем делается рейтинг? На скандалах»
— Вы часто встречаетесь с несправедливостью?
— И да, и нет. У меня уже достаточный жизненный опыт, чтобы в основном заниматься тем, что я знаю от и до. Если в чем-то сомневаюсь, просто не буду с этим связываться. Я привык в этой жизни — меня так воспитали родители, учителя и Щукинское училище: за все, что я делаю, несу ответственность сам. И в этом смысле ничего не изменилось: если у меня что-то не получилось, то в этом виноват я, а не какая-то несправедливость.
— А с таким преднамеренным хамством, как в случае с антисемитскими обращениями в ваш адрес в студии «Прямого эфира»?..
— Тот выпуск был посвящен собакам, а я много лет состою в Попечительском совете при правительстве Москвы по проблемам бездомных собак. Так вот, сегодня с догхантерами бороться нельзя: он убьет при тебе животное, а его даже в полицию забрать нельзя — нет такого закона. Это больные люди, они получают удовольствие от убийства. Тогда пригласили в студию Иосифа Кобзона, меня, других зоозащитников. И одного провокатора — какого-то догхантера. Я сказал в эфире, от чего его аж передернуло, что сначала они убивают собак, потом — людей бездомных, а когда и те закончатся, еще останутся старушки, маленькие дети…
Но на чем делается рейтинг? На скандалах. Поэтому кто виноват в произошедшем? Российский канал и редакция, которая это сделала. Вот где корень зла. И они совершенно не испытывают угрызений совести. Когда разговор в программе перешел на личности, я встал и ушел. Кто-то меня ругал за это. Но я себя знаю: еще две-три подобные фразы в мой адрес — я бы въехал ему, и это закончилось бы уже полицией и безнравственным поведением с моей стороны.
— Остались сегодня на ТВ места, где можно спокойно дискутировать?
— Нет. Кругом — или скандал, или сплетни. Или совсем желтуха: кто, с кем, когда, почему пьет, почему изменяет… Я не могу это смотреть и никогда не буду в этом участвовать. Включаю только политические новости, чтобы понимать, что происходит в мире. И все чаще «нажимаю» Интернет, чтобы познакомиться с разными точками зрения. Наши СМИ доверие мое потеряли. В них нет объективной информации. Не ты делаешь выбор. Кто-то делает выбор за тебя.
— Одна надежда — на Гамаюна.
— Майор Гамаюн — это метафора. Человек, спасающий мир от катастрофы, выполняя свой служебный долг. Сегодня это уже почти сказочный, былинный персонаж. Человек в сегодняшнем понимании ненормальный. Но именно на таких держится цивилизация. На профессионалах своего дела: врачах, педагогах, ученых — людях, у которых есть честь, достоинство и гордость.
— Вы встречали таких людей?
— Конечно. У меня много друзей в других отраслях. Среди них есть Герои России — настоящие. И из МВД, и разведчики. Профессионалы высшего уровня, которые посвятили свою жизнь Родине.
