Совсем недавно она даже получила диплом Гильдии киноведов и кинокритиков «за подготовку по черновикам автора нового варианта книги, внесшей вклад в историю отечественного киноведения». Нея Зоркая во вступительном слове предупреждает, что перед читателями отнюдь не академическая история российского кино. На нее потребовалось бы многотомное издание. И фильм она рассматривает как суверенное произведение искусства, не как способ получения прибыли для его создателей.
Зоркая никогда не писала наукообразно, но доступно для самого далекого от искусства читателя, что не мешало многим из нас учиться на ее книгах в творческих вузах. Сама она прекрасно знала многих наших кинематографистов, дружила с ними, что способствовало неповторимому контексту ее трудов.
«История отечественного кино» — увлекательный рассказ о том, как все начиналось и развивалось, вплоть до фильма Александра Рогожкина «Кукушка», вышедшего в 2002 году. Здесь и первый московский «стационар» — Электрический театр, расположившийся на Красной площади в Верхних торговых рядах (ныне — ГУМ) в 1897 году, и знаменитые братья Пате, открывшие кинофабрику у Тверской Заставы в 1913 году, чтобы снимать фильмы про Россия прямо на месте. Отдельная глава посвящена «королю русского экрана» Ивану Мозжухину. Книга богато проиллюстрирована, но кадр из фильма «Домик в Коломне», где этот уникальный актер предстал в облике кухарки Мавруши, — самый колоритный.
Зоркая останавливается на историческом фильме «Оборона Севастополя» о Крымской войне 1854–1856 годов. Взялся за него первый российский режиссер Василий Гончаров и Александр Ханжонков, отвечавший за батальные сцены, поскольку сам был военным. Премьера прошла в Ливадийском дворце, а потом — в Московской консерватории с участием хора, двух симфонических оркестров, военными сигналами и выстрелами. Присутствовал там и государь император со свитой.
Создавая масштабные полотна, Ханжонков не оставлял и научно-просветительской деятельности — снял, к примеру, сюжет «Пьянство и его последствия». Привлек Ивана Мозжухина, сыгравшего пациента клиники, страдающего белой горячкой. На дне бутылки ему мерещится черт, которого воспроизвел скромный сотрудник фирмы Ханжонкова — Владислав Старевич, будущий основоположник кукольной мультипликации.
Все это — личные, эмоциональные истории. Как и судьба Веры Холодной, завершившаяся безвременной смертью актрисы в Одессе, где ее в стеклянном гробу провожал весь город.
Глава про Эйзенштейна называется «Гений». К нему Зоркая возвращается постоянно. Кадры из фильмов Эйзенштейна вошли в учебники истории и воспринимаются как документ эпохи. Хотя в действительности штурм Зимнего, запечатленный им в «Октябре», мог проходить совсем иначе.
Благодаря Зоркой читатель может получить полное представление о том, что же такое Фабрика эксцентрического актера (ФЭКС) или «эффект Кулешова», о которых так много говорят в последнее время.
Все у нее разложено по полочкам. Хронология соблюдается, но отступлений и ассоциаций, уводящих в историю или далекое будущее, тоже достаточно. Они-то и составляют ценность этого неучебного учебника. Зоркой проанализированы все знаковые фильмы столетия, отдельно — военное и «оттепельное» кино, «полочные» картины и те, что сняты в Грузии, потому как это — целая эпоха.
Завершая свой рассказ «Кукушкой», Нея Зоркая (а она была очень зоркой, ничего не упускала, и в этом смысле фамилия ей стопроцентно подходила) назвала ее штучной. Она и в кошмарном сне не могла представить, что после такой удачной картины, которую коллеги режиссера Рогожкина просто замотали и не допустили до «Оскара» из-за своей алчности, у него словно выбили почву из-под ног. А не ведавшая тогда ни о чем Зоркая обратилась в финале к кукушке-предсказательнице: «Наступит ли в XXI веке расцвет российского кино?» И сама же ответила на него одним словом: «Многоточие»…
