«Луч» в третий раз внедряет на улицы столицы несанкционированное искусство. Концепция проста: художники выбирают улицу и устанавливают на ней арт-объекты, которые тянутся от центра к периферии, что символизирует выход искусства за границы привычного пространства. Девиз проекта: «Город — это местность любви», именно под таким названием устроители акции недавно провели выставку в галерее «Файн Арт». В этом году идеолог акции «Луч», архитектор, художник и куратор Дмитрий Алексеев, предложил освоить улицу Казакова близ метро «Курская». К проекту подключились 16 художников. Впрочем, монтаж почти каждого объекта сопровождался агрессивным перформансом со стороны местных обитателей.
Так, один из участников, Марина Звягинцева, художник и пионер паблик-арта в России, решила облагородить ветхую серую стену. Она расчистила кусочек до кирпичной кладки, чтобы разместить там «Ячейки времени» — инсталляцию в виде сорока замков с ключами. «Каждый кирпич превратился в архивную ячейку, которая хранит память о прошлом этого дома», — пояснила она для «МК» идею проекта. Люди реагировали по-разному: одни спрашивали, что это и в чем смысл, с удовольствием фотографировались с работой художницы, другие (после ухода Марины) вели себя как вандалы, вырывали ключи, пытались оторвать и замки, но они приклеены намертво. Самым ожесточенным «зрителем» оказался управляющий здания.
— Он вышел и начал требовать документы, кричать, что будет жаловаться, грозился вызвать милицию, — рассказывает Звягинцева. — Казалось бы, была страшная серая стена, а теперь на небольшом участке появился интересный объект, зачем так агрессивно реагировать?
— Как считаешь, отношение к паблик-арту среди обычных людей, не связанных с искусством, меняется?
— Мы находимся на середине пути. Семь лет назад, когда я делала первый «Спальный район» (кураторский паблик-арт-проект Звягинцевой в отдаленных от центра районах города. — Прим. авт), уличного искусства, по сути, не было в России. Тогда я сказала, что через пять лет отношение поменяется. Так и случилось — оно становится привычным для чиновников, появились территории, где хотят видеть уличное искусство, мне поступает много предложений. Осталось, чтобы обыватель принял его. Когда люди будут только фотографироваться рядом с объектом, а не вырывать ключи, тогда можно будет сказать, что уличное искусство приняли. Сейчас половина людей, которые видели, как я устанавливаю «Ячейки времени», задавали адекватные вопросы, половина подходили с агрессией. Но для меня это интересный опыт: чувствуешь себя будто в шкуре Бэнкси, ощущаешь адреналин...
Адреналина участникам проекта хватило с лихвой. Почти каждый объект устанавливали с боем. Впрочем, результат стоил усилий. Улица Казакова заметно преобразилась. Здесь появился, например, веселый двухметровый человечек, опирающийся на перила, — работа Дмитрия Алексеева и Алексея Иванова. Бюро «Народный архитектор» превратило валявшиеся у дороги бетонные блоки в гигантское лего ярко-красного цвета. Художник Федор Миллер установил на мосту черную супрематическую елку, выразив тем самым дань уважения Казимиру Малевичу, чья легендарная выставка «0.10» в этом году отмечает столетие. Художница Маша Арендт сделала на решетке, установленной на мосту, необычные окна, а Александр Панченко установил гигантское гнездо близ железной дороги. Самый красноречивый проект придумала Елена Будина: она написала на асфальте на разных языках слово «будущее» и теперь всякий, кто проходит по эстакаде, топчет будущее в прямом смысле слова. Необычный проект — композицию из архитектурных работ детей — сделала художница Софья Ткач, но работа не дожила до утра. Впрочем, участники «Луча» были к этому готовы.
— Кажется, за последние годы, во многом по инициативе экс-главы столичного Департамента культуры Сергея Капкова, художники, занимающиеся паблик-артом, начали выходить из подполья, появились площадки, власть пошла навстречу. Или нет? — спрашиваю у Дмитрия Алексеева, участника и идеолога проекта.
— Нет, это иллюзия. То, что сделал Капков, хорошо, честь ему и хвала — он обратил внимание на паблик-арт. Он дал несколько площадок — парк Горького, ВДНХ. Но это капля в море. Если взять опыт наших трех «Лучей», то у нас несколько «соперников» — власть, которая, похоже, не очень любит этот город и не знает, как к такому искусству относиться, сами люди, которые не хотят понимать, что мы делаем и зачем. Когда человек приходит в музей и видит то же искусство, он априори его принимает — там нельзя ничего уничтожить. Но на улице тот же человек не знает, как на него реагировать. В России уровень агрессии — чудовищный. Ни один человек не подошел с нормальным вопросом — либо говорят, убирайся отсюда, а то в глаз дадим, либо спрашивают — у вас что, там бомба? То же самое мы делали в Нью-Йорке и Атланте, тоже нелегально, и была совсем другая реакция. К нам подошел местный житель с вопросом — у вас есть «permit» (разрешение от жителей. — Прим. авт.)? А потом сказал: вижу, что вы занимаетесь настоящим искусством, не буду мешать! В США достаточно показать эскиз жителям, чьи окна выходят на объект, и все. У нас же уровень согласований любой фигни очень сложен. Задача «Луча» состоит в том, чтобы люди не спрашивали, можно или нельзя, а сами делали город прекраснее и давали возможность художникам преображать его. Время рассудит — замазать, убрать всегда можно.
Впрочем, прогресс в отношении к паблик-арту есть. Горожане далеко не всегда отвечают агрессией, бывает и наоборот. Например, объект Татьяны Пигаревой участницы прошлогоднего «Луча» (протянувшегося от «Баррикадной» до «Улицы 1905 года»), «Вело-Веласкес» местные жители готовы были отстаивать с боем, когда недавно художница решила его отреставрировать. «Мы его любим, наши дети на него любуются, не дадим в обиду!» — заявила женщина Татьяне, еще не зная, что она автор объекта. А узнав, долго благодарила и восхищалась ее работой. Так что, похоже, паблик-арт медленно, но верно завоевывает любовь москвичей.
