С ЛЕТА 2014-го Российский театр живет уже не в мирные времена. Война на востоке Украина последние новости, санкции Запада. Непонятные и оттого еще более гадкие политические игры, в которых не разобраться даже специалистам. Спектаклей на тему Россия—Украина пока нет, но начинается кампания против главного редактора журнала «Театр» (СТД на деньги Минкульта) Марины Давыдовой. «На государственные деньги издается журнал с антигосударственными взглядами. Как такое возможно?» — поставлен вопрос в статье, напечатанной по «доброй» традиции под псевдонимом в малоизвестной газете «Столетие». Такова реакция на номер театрального издания, посвященный украинскому театру в период Майдана. Упрек театрам и художникам государственным рублем будет держаться в топе весь сезон.
СЕНТЯБРЬ Театр на Таганке продолжает возмущаться. Опять ему плоха дирекция (тогда еще Владимир Флейшер), неугодны молодые режиссеры, внедренные Департаментом культуры для исправления ситуации свежими силами со стороны. Ничего не меняется: группа товарищей под прикрытием профсоюзов ходит, жалуется, строчит жалобы во все инстанции. Группа малочисленна, а большинство почему-то безмолвствует. Значит, их устраивает театральная война?
СЕНТЯБРЬ Столетие войны 14-го года отмечено всего двумя спектаклями о Первой мировой — «Война» 40-летнего Владимира Панкова, лидера sound-драмы (копродукция Чеховского и Эдинбургского фестивалей), и «19.14» 22-летнего актера Александра Молочникова (МХТ им. Чехова). Оба из поколений, не переживших никакую войну, рисуют страшную картину. У Молочникова на Малой сцене Художественного — кабаре с трупами. «Война» Панкова — без единого выстрела. Природа войны, кошмар ее и бесчеловечность пропущены у него через три литературных источника — «Смерть героя» Ричарда Олдингтона, «Илиаду» Гомера и «Записки кавалериста» Гумилева. Столь странное на первый взгляд соединение английского романа 1928 года с записками русского офицера и поэта, к тому же скрепленных великой древнегреческой книгой, вылилось в мистерию.
ОКТЯБРЬ начинается с тяжелой утраты, которая подводит жирную черту под серьезным этапом русского театра начала 21-го века. 5 октября умирает Юрий Петрович Любимов — лидер, театральный режиссер, силу влияния которого испытал не только отечественный, но и мировой театр. Он развил систему театра Брехта и привил ее на русскую почву. Ему только исполнилось 97. Пожил хорошо. Сделал очень много. Пережил еще больше. Напишут: Любимов — эпоха (особенная, невозможная, неповторима), рухнувшая с его уходом в пропасть. Масштаб личности, соответствующий масштабу страны. При жизни Мастер скажет: «Моей ноги не будет на Таганке — ни при жизни, ни после смерти». Поэтому гроб стоит на сцене Вахтанговского, а закадровый голос объявляет: «Согласно воле Юрия Любимова, большая просьба проводить его в полнейшей тишине». И это едва ли не первый случай в практике театральных панихид, когда великих не провожают аплодисментами. Вместо аплодисментов — хор: «Аллилуйя, аллилуйя, совершенный там покой…»
ОКТЯБРЬ Театр.DOC лишается крохотного подвального помещения в Трехпрудном переулке. Без объявления причин муниципальные власти расторгают договор на аренду, и частный театр, коим является DOC, остается на улице. Поднимается шум: «доковцев» объявляют политическими жертвами властей — они устраивают спектакли и акции на злобу дня (свидетельский театр «Пусси Райот», гастарбайтеры в Москве и прочее), что вносят остроту в текущий процесс. DOC переезжает на Басманную, где у него возникает конфликт уже с местными жителями: не всем нравится, когда под окнами вечерами — тусовка/галдеж/курилка. Вечный для интеллигенции вопрос — как совместить переживания вообще за страну с интересами конкретных людей — остается открытым.
ОКТЯБРЬ Кажется, начинается возрождение Театра кукол им. Образцова. Здесь впервые за много лет появляется спектакль для взрослых — «Женитьба Фигаро» в постановке Бориса Константинова. На сцене — театр в театре. Прием не новый и даже старомодный, а потому опасный — сколько мастеров прошли по этой дорожке, но не все оставили след. «Женитьба Фигаро» из театра Образцова лихо и изобретательно прошла проторенным путем, оставив после себя восторг и художественные открытия.
Самая большая загадка театральной Москва — Электротеатр «Станиславский» — в советском девичестве просто театр им. Станиславского на Тверской, а в дореволюционном — кинотеатр. В 2013-м этот очаг культуры, переживший за 10 лет 7 (!!!) режиссеров, Департамент Москвы отдает Борису Юхананову. Почему именно ему? На этот вопрос ответа нет, но судя по тому, с каким размахом там идет ремонт, ясно, что за Юханановым стоят большие деньги, причем не государственные. Невероятно, но факт — труппа, съевшая не одного худрука, даже не подавившись, притихла. Из недр театра просачивается информация — хорошие зарплаты и бесплатно кормят. Но помимо хлеба насущного здесь заваривается интересная жизнь, полная рисковых экспериментов.
В РАМТе — «Нюрнберг» в постановке Алексея Бородина по одноименному фильму (сценарий был отмечен «Оскаром»). И зал, где сидит точно две трети молодежи, очень внимательно слушает текст, несмотря на его политическую и судебную риторику. И у этой сосредоточенности есть несколько объяснений — во-первых, написано как будто сегодня и про сегодня, во-вторых, это талантливое полифоничное зрелище, что сродни монументальной опере с хорами и протагонистами.
НОЯБРЬ В культуре происходят знаковые перемены, зеркальные политической линии страны. В Министерстве культуры меняют кадры и экспертов в советах: на место радикалов заступают одиозные патриоты. Как показывает время, новые эксперты с рвением отстаивает театр другого «полюса». Апологеты современного искусства также протестуют, набирая очки пиаром. Радикалы и патриоты друг друга стоят. В проигрыше только те, кто занимается НЕ провокационным, НЕ политическим или традиционным театром, а ПРОСТО театром.
В Театре Наций молодой режиссер Тимофей Кулябин выпускает спектакль «#Сонетышекспира». Применение символа Интернета — хэштега — к великому классику — великий обман, на который пошел Кулябин. Его прочтение сонетов Шекспира — анти-Интернет, которое востребовано теми, кто знает в красоте толк. Эстетская постановка, не имеющая ничего общего с действительностью. Цитата из Кулябина: «Я устал от агрессии, от злобы. Я хочу красоты. Мне страшно жить в спорах, в агрессии, захлестнувшей страну и театр». Он еще не знает, что через пару месяцев его имя запестрит на первых полосах газет, оно взорвет соцсети, а сам он в Новосибирске, откуда родом, предстанет перед судом.
ДЕКАБРЬ Пушкинский театр отмечает 100-летие создания Камерного театра, на которое собирается чуть ли не вся театральная Москва, хотя широкой публике название — Камерный — мало что говорит. И тем не менее театр Александра Таирова, созданный в первый год Первой мировой, заслуживает и рассказа о нем, и памяти. У режиссера Евгения Писарева получится не столько вечер воспоминаний, сколько полноценный спектакль, который выполнит просветительскую функцию: зритель должен знать своих героев, даже если они были одиночками и с судьбой трагической.
ЯНВАРЬ Небольшой антракт на зимние каникулы. Публика отдыхает, у театров — самый заработок, тем более в условиях скоротечного ослабления рубля. Уже неактуальна частушка осени: «За окном октябрь,/Наступила осень,/Евро — 50,/доллар — 38». Евро уже за 80, в связи с чем шутки заканчиваются, начинается паника — люди скупают в магазинах телевизоры, гречку, не говоря про сахар/соль. Состоятельные — авто/недвижимость. При такой невнятной экономической ситуации в театрах задумываются о снижении цен на билеты, понимая, что человек уже стоит перед выбором — хлеба или зрелищ? Московские театры, особенно популярные, еще до экономического коллапса нереально завышают цены — по 15 тысяч загибают на лучшие места. Спрашивается: жизнь при демократии — какой ценой?
ФЕВРАЛЬ Поистине историческим событием становится юбилей актера Владимира Зельдина. 100 лет бывает раз в жизни, но мало кто до такой даты доживает. Зельдин дожил и явил миру и публике, собравшейся в Театре Российской Армия, то, отчего все только руками развели: «Как такое возможно?! Невероятно!!!» Действительно невероятно: столетний артист поет, читает стихи и играет полноценные сцены из спектаклей так, как не могут те, кто значительно моложе него. А шарм? А манеры?..
Громкий скандал под названием «Тангейзер». Впервые в новой истории Россия режиссер привлечен к судебной ответственности за театральную постановку. Тимофею Кулябину, тонкому, образованному и тихому молодому художнику, вменяется в вину оскорбление чувств верующих, нанесенных оперой «Тангейзер» Вагнера. Когда пройдет время и все стороны успокоятся, станет ясно, что Кулябин просто первым попал в запущенную машину идеологической борьбы, а руками верующих устроена показательная порка в назидание художникам. Но до сих пор остаются вопросы: почему все наши потрясения идут только от наказания? Почему верующие во Христе или те, кто таковыми себя называет, жаждут крови всех «младенцев»? Во спасение Тимофея театральная общественность собирала подписи не только по стране, но и миру, чтобы хоть как-то защитить товарища по цеху. «Производство дела прекратить за отсутствием события правонарушения» — такое решение суда все здравомыслящие люди встретили аплодисментами.
МАРТ Гоголь-центр — постановка Кирилла Серебренникова — «Обыкновенная история» по роману Гончарова 1847 года написания. На раскаленный вопрос — как же сегодня ставить классику, чтобы не оскорбить память создателя? — режиссер отвечает: ставить жестко и хорошо. С помощью Гончарова Серебренников интересно рассматривает время и поколения, пожившие или родившиеся уже в Новой России.
«Бег» Михаила Булгакова — в Вахтанговском. Ни одной звезды. На старте — молодое поколение вахтанговцев. Но после премьеры и овации с цветами ясно, что на академическом небосклоне появились новые звезды — Виктор Добронравов, Екатерина Крамзина, Сергей Епишев, Валерий Ушаков, Артур Иванов, Василий Симонов.
Снова Таганка, на этот раз недовольная назначением нового директора — Ирины Апексимовой. Уже через месяц она почувствует, что значит оказаться в этом «зверинце». На нее полетят письма и доносы вплоть до мэра Москвы, с бледным видом она будет отчитываться за то, что еще не успела натворить. Однако судя по тому, с какой активностью к делу Апексимовой подключится Мосгордума, становится ясно, что борьба за директорское кресло идет серьезная, с подключением всех административных ресурсов столичной мэрии. И что крикливая группа активистов с Таганки — всего лишь инструмент в чьих-то руках, о чем наивные не догадываются. Таганка продолжает демонстрировать стране образец безнаказанного цинизма: те, кто выгнал Любимова из театра, ускорив тем самым его кончину, кричат, что они его самые верные ученики на страже его же традиций…
АПРЕЛЬ Редкость — «Самоубийца» в театре Сергея Женовача, режиссера, живущего в стороне от общественно-политического шума, довольно четко обозначающего свою личную позицию: он «над», он «вне». И это позволяет ему, не впадая в крайности, оставаться художником, а не деятелем от искусства. Еще раз настойчиво заявлена и его художественная позиция: его театр вне новых технологий, часто прикрывающих и зачастую закрывающих актеров. В центре его спектаклей («Самоубийца» не исключение) — артист, и только артист. Одно имя уж точно стоит запомнить — Вячеслав Евлантьев в роли Семена Подсекальникова.
Не успел закончиться фестиваль «Золотая маска», как начинается трехмесячная битва с ней и за нее. На словах — никаких проблем: фестивалю 20 лет, нацпремии за театральные достижения — столько же. Но почему-то ряды недовольных растут. Надо понимать, что там, где есть конкурс, оценка с последующей раздачей наград, всегда будут недовольные. Но нельзя не понимать, что за 20 лет должна быть ротация в жюри и особенно экспертных советах (спец в балете не может быть спецом в опере или в мюзикле), корректировка в системе оценок. В противном случае получаем предпосылки для революционной ситуации: верхи (оценщики) не хотят ничего менять, низы (кого оценивают) не желают мириться с тем, как оценивают. Но еще поражает другое: люди, которые бьются за ротацию власти в стране, никак не допускают мысли о ротации власти на территории театра и в частности — театральной премии. Двойные стандарты или несокрушимость совкового мышления?
Взаимоотношение художника с властью — остро и точно поставлен вопрос в мхатовском спектакле «Мeфистo» (роман «Мефистофель» Клауса Манна). Режиссер Адольф Шапиро, лично испытавший тяжелую руку власти на себе и своем знаменитом Молодежном театре в Риге сразу после развала СССР, имеет на этот счет печальный опыт. Да и сегодняшний день то и дело подбрасывает нам примеры, убеждающие в одном: если тема эта для мира вечна и болезненна, то в России она носит еще и родовые, уродливые черты. Особая ценность «Мефисто» — дает понять отличие художника от художника-пиарщика: первые о гражданской позиции не кричат, а делают спектакли, в которых все можно прочесть — эту самую позицию, а не позу, честность, достоинство и боль.
МАЙ Неприятная новость: на счету Гоголь-центра — около нуля. Это не произведение Владислава Суркова, некогда инсценированное в МХТ Кириллом Серебренниковым, а реальный «ноль» на счетах театра. Как случилось, что Центр современного искусства за полгода истратил годовой бюджет, не знает никто. Но факт дискредитации либерального крыла искусства — налицо. Его оппоненты торжествуют: «Вместо того чтобы обвинять власть в коррупции, может, вы у себя в доме разберетесь?..»
ИЮНЬ Студенческий спектакль «Мадонна с цветком» («Табакерка») сделан из ничего — без особых декораций, тем более серьезного бюджета. Есть много артистов на тесной сцене, молодых, жаждущих всего (азарта, игры, успеха), есть сильный режиссер. Все это сделало свое дело: успех у «Мадонна» большой, на ней плачут, не скрывая слез. И не только потому, что спектакль о Великой Отечественной и Победе, которую так шумно недавно отметили. Просто это талантливо и искренне.
ИЮНЬ На сцене Театра сатиры — чудо. Это Вера Васильева в главной роли спектакля «Роковое влечение». Через каких-нибудь два месяца ей исполнится 90. Выглядит потрясающе, легко ступает по крутой лестнице на каблучках и меняет роскошные туалеты звезды Голливуда времен немого кино. Васильева — сама звезда.
МАЙ–ИЮЛЬ Чеховский фестиваль два месяца продолжает театрально просвещать не только Москву, но и Россию… Джеймс Тьере, Филипп Жанти, Лин Хвай Мин, Де Марси Мота, Сильви Гилем, Изабель Юппер — все здесь.
ВЕСЬ ГОД С разной степенью активности обсасывается вопрос о мате в произведениях искусства. Только ленивый не требует мата на сцене — от продвинутых художников до тех, кто и в театре не был. Интереснее всех суждения на этот счет — у Евгения Гришковца. Цитата: «Можно с уверенностью утверждать, что последние четверть века происходит сознательно-бессознательная героизация мата в нашей культуре. И вот уже несколько лет, как эта героизация приобрела практически системный характер, поскольку в этом процессе приняло активное участие Министерство культуры России. Самым сильным действием по приданию мату именно героического ореола стал так называемый «Закон о мате». Закон этот насколько своевременен, настолько же и глуп, поскольку непродуман, очень груб и имеет все шансы произвести обратный эффект». И еще: «Мат стал легко употребляем сиюминутно и в любой среде. И произошло удивительное! Мат именно по причине утраты своего историко-культурного закрытого и табуированного места утратил и свою сущностную силу, а также значение. Он потерял свой вес. Из мощной и темной силы превратился в языковой мусор и бессмысленную грязь». Превосходная мысль, превосходно изложенная.
ПРЕМИЯ «МК»
СЕЗОН 2014/15
МЭТРЫ
1. Лучшая женская роль — Наталья Тенякова (супруга ювелира, королева Елизавета, «Юбилей ювелира», МХТ им. Чехова).
2. Лучшая мужская роль — Олег Табаков (ювелир, «Юбилей ювелира», МХТ им. Чехова).
3. Лучшая женская роль второго плана — Евгения Симонова, Елена Шанина (мать, «Война», копродукция, Чеховский и Эдинбургский фестивали).
4. Лучшая мужская роль второго плана — Валерий Толков (Вольтер, «Кандид», театр «У Никитских ворот»).
5. Лучший спектакль большой формы — «Мефисто» (МХТ, реж. Адольф Шапиро), «Нюрнберг» (РАМТ, реж. Алексей Бородин).
ПОЛУМЭТРЫ
1. Лучшая мужская роль — Алексей Агранович (Гоголь-центр, «Обыкновенная история», Адуев-страший); Игорь Миркурбанов (Венечка, «Вальпургиева ночь», «Ленком»).
2. Лучшая женская роль второго плана — Алла Казакова (Агава, «вакханки», Электротеатр «Станиславский»).
3. Лучшая мужская роль второго плана — Олег Малахов (Молчалин, «Горе от ума», Школа драматического искусства).
4. Лучший спектакль большой формы — «Война» (копродукция, Чеховский и Эдинбургский фестивали, реж. Владимир Панков); «Самоубийца» (Студия театрального искусства, реж. Сергей Женовач).
5. Лучший спектакль малой формы — Александр Марин («Мадонна с цветком», Театр/студия под руководством Олега Табакова).
НАЧИНАЮЩИЕ
1. Лучшая женская роль — Екатерина Крамзина (Серафима Корзухина, «Бег», театр им. Вахтангова).
2. Лучшая мужская роль — Павел Акимкин («Война», копродукция Чеховского и Эдинбургского фестивалей); Вячеслав Евлантьев (Подсекальников, Студия театрального искусства).
3. Лучшая женская роль второго плана — Анна Кузьминская (Лиза, «Горе от ума», Школа драматического искусства); Наталья Качалова (Ипполитовна, «Мадонна с цветком», театр/студия под руководством Олега Табакова).
4. Лучшая мужская роль второго плана — Владимир Гуськов (Александр, «Последние», Театр им. Маяковского).
5. Лучший спектакль малой формы — «Сонеты Шекспира» (Тимофей Кулябин, Театр Наций).
ДРУГИЕ НОМИНАЦИИ
1. Проект года — «Синяя птица» (Электротеатр, Реж. Борис Юхананов).
2. Акция года — 100 лет Камерному театру (Театр им. Пушкина, реж. Евгений Писарев).
3. Ансамбль года — Янина Романова, Дарья Фролова, Инна Тимофеева («Потанцуем...», «Современник»).
4. Спектакль для детей — «Маугли» («Театриум на Серпуховке», реж. Тереза. Дурова).
5. Кукольный спектакль большой формы — «Женитьба Фигаро» (Театр им. Сергея Образцова, реж. Борис Константинов).
6. Кукольный спектакль малой формы — Кук-кафе «У Шекспира» («Тень», реж.: Илья Эппельбаум, Майя Краснопольская).
7. Дебют года — Юлиана Гребе («Мадонна с цветком», театр/студия под руководством Олега Табакова).
8. Директор театра — Ирина Корчевникова (Театр им. Сергея Образцова).
9. Актриса года — Вера Васильева.
