Вечер памяти прошел в Большом зале Московской консерватории. Именно здесь Курехин всю жизнь мечтал сыграть свой концерт. Об этом «МК» узнал первым, благодаря Александру Кушниру — автору книги «Сергей Курехин. Безумная механика русского рока», признанной «Лучшей книгой-2014» на премии Артемия Троицкого «Степной волк». Ранее эта уникальная информация не была опубликована нигде. Совместное выступление Капитана, как называли Сергея друзья и коллеги, с Кешаваном Маслаком, американским джазовым мультиинструменталистом, с которым они записали альбом «Среди друзей», заявили на 22 мая 1996 года. Весь город был обклеен афишами, но 7 мая Курехин почувствовал боли в сердце, и его госпитализировали. Артисту поставили страшный диагноз — саркома сердца, и он умер через несколько месяцев, так и не успев выступить в консерватории. Кто бы мог подумать, что спустя почти 20 лет его музыка все-таки прозвучит на этой площадке! Обстоятельства сложились невероятным образом: Айги ничего не знал о мечте Курехина. Более того, дирекция консерватории сама предложила Алексею выступить в Большом зале с этой уникальной программой и именно 9 июля, не зная, что это день смерти Сергея.
Был абсолютный аншлаг: амфитеатр, казалось, обрушится от количества слушателей. Те, кому не хватило сидячих мест, оккупировали лестничные проемы и балконные выступы. Часть публики, увы, осталась без билетов, распроданных еще за несколько дней до концерта, и не смогла проникнуть внутрь. Погружение началось: в первой части Айги, стремительно повышая эмоциональный градус, исполнял свои произведения, такие как, «Equus II», «Буквально», «Осто», «Страна глухих». Создавалось ощущение, что с каждым звуком он увлекает зал за собой в огромную метафизическую пучину. В этом путешествии ни у гостей, ни у музыкантов не было возможности ни остановиться, ни перевести дух — в таком волнительном напряжении держал публику Айги. И это напряжение только усилилось после антракта, когда во второй части концерта слушателей накрыло еще более мощной энергетической волной — музыки Сергея Курехина. «Крыша», «Трагедия в стиле рок», «Замок-1», «Мистика», «Реквием» — в каждом произведении открывался свой неведомый космос, откуда ни возьмись появлялись такие грани звучания, которые сложно себе представить — так многообразно, по-своему системно и одновременно хаотично его творчество. Музыкальное буйство разворачивалось на фоне безумного карнавала образов, спроецированных прямо на большой орган, возвышающийся над сценой: архивные кадры из сольных выступлений Курехина и концертов «Поп-механики», отрывки из фильмов, мультфильмов и сюрреалистические картинки сменяли друг друга с бешеной скоростью. На сцену также выходили участники «Поп-механики» и другие музыканты, близкие Сергею: Сергей Летов, Вячеслав Гайворонский, Владимир Волков, Алексей Круглов, Екатерина Кичигина. Александр Кушнир, чье музыкально-информационное агентство стало соорганизатором концерта, рассказал «МК» о том, как возникла программа, а также почему Алексей Айги стал «реставратором икон» в музыке.
— С одной стороны, вся эта история крутится вокруг книги «Безумная механика русского рока», с другой — вокруг 60-летия Курехина. Произошел очень мощный подъем интереса к его личности, творчеству «Поп-механики». К очередному фестивалю имени Курехина у его вдовы Анастасии и Алексея Айги возникла идея реанимировать произведения «Поп-механики», написанные для кинофильмов, и сыграть их с оркестром. Курехин не оставил после себя никаких нотных записей. Из 30 кинофильмов, к которым он написал музыку, в открытом доступе находились только три, остальные были буквально спрятаны в архивах. Айги приходилось, как реставратору икон, отыскивать их, на слух подбирать мелодию, порой улавливая ее сквозь голоса актеров, а потом раскладывать на инструментальные партии и писать партитуры. Программа впервые прозвучала в Питере, затем — на презентации «Безумной механики русского рока» в Москве, в канун 60-летия Курехина на фестивале «Усадьба Jazz» в Архангельском, а теперь и в Московской консерватории. Можно увидеть связь поколений: Курехин умер почти 20 лет назад, и сейчас его произведения получили второе дыхание.
— Как ты думаешь, почему именно Алексею Айги удалось сделать то, что до этого и после смерти Сергея Курехина не удалось совершить ни одному музыканту — поднять громадную часть его творчества и уловить дух этих произведений?
— Это мистика. История была очень рискованной. Мне кажется, Айги кожей чувствует эту музыку. Алексей вспоминал, что, когда был еще мальчиком, дал записи своих произведений Сергею Летову, который сделал ему первые концерты в Москве. То есть исторически сложилось так, что музыканты Курехина помогали ему. И это такие неслучайные случайности, уникальные совпадения, которые сложно объяснить. Пазл сложился, звезды так сошлись. Алексей вспоминал, что, когда он впервые исполнял программу в Питере, некоторые люди плакали, кому-то становилось плохо. Когда звучит эта музыка, происходит какая-то сильная психологическая атака, процессы, которые невозможно однозначно объяснить. Ответа, почему так, — просто не существует.
— Курехин был уникальным композитором и исполнителем. Повторить то, что он делал на сцене, — невозможно. Что своего, нового, на твой взгляд, привнес Алексей Айги в исполнение его музыки?
— Он очень трепетно относится к ней. Исполнять музыку Курехина — очень большая ответственность, мистическая роль, играя которую, очень важно не пытаться самовыражаться за счет нее, чтобы с водой не выплеснуть ребенка. Поэтому аранжировки никак не менялись. А то, как Алексею, живущему между тремя странами, удается уловить энергетику человека, с которым он практически не был знаком, — большая загадка. У меня есть сверхмечта, чтобы когда-нибудь нашелся такой архивариус, который сумел бы выпустить бокс-сет — коробку дисков с киномузыкой Курехина. Он, безусловно, заслужил это.
