«На старости лет жизнь мне сделала невероятные подарки»
— Ваш герой в «Учителе» обещает деревенским людям райские кущи при немцах. Он искренне это говорит или подстраивается к обстоятельствам ради того, чтобы выжить?
— Будучи человеком, переломившим себя, он убежден в правоте своих слов. Идет 1943 год, и попытки сохранения своей жизни, наверное, не могут не возникать. У моего персонажа есть замечательная фраза: «Я люблю жить». Человеку, однажды струсившему, пошедшему на компромисс, всегда приходится расплачиваться.
— А кто он такой?
— Советский офицер, попавший в окружение, а потом — в плен.
— Зачем же он говорит людям, что родом из этой деревни?
— Врет. Он же агитатор. Вы посмотрите, как сегодняшние агитаторы хорошо и мило общаются.
— Можете понять своего героя? Он ведь, по сути, предатель.
— Да понять-то можно всегда. Человек, как нормальное социальное животное, хочет счастья, хочет жить и есть. И мне кажется, что очень сильно осуждать человека за это нельзя. В экзистенциальной ситуации человек выходит туда, куда его ведет внутренняя культура, сила воли, любовь. Человек грешен.
— Вам ведь и раньше доводилось сниматься в военных картинах?
— Мне удалось сыграть начальника немецкой разведки в «Китайской шкатулке», который организовывал покушение на Сталина. Но там был изощренный немецкий ум. Мне дорога история, которую снимает Сергей Мокрицкий, своей локальностью. Здесь увязаны четыре-пять судеб в контексте нечеловеческих событий. Есть в моей фильмографии и «Сталинград» Федора Бондарчука, который мне очень нравится.
— Отчего-то пришлось отказаться ради той роли, которой вы теперь живете? Выбор был?
— Пока, слава богу, выбор есть. У меня все по полочкам разложено. Сегодня здесь, послезавтра — там. На старости лет жизнь мне сделала невероятные подарки. На «Кинотавре» состоялась премьера фильма «Родина» Петра Буслова. Там я сыграл главную роль. И Сергей Мокрицкий подарил мне отличную роль, и Анна Меликян в картине «Звезда».
— Чего от вас в основном хотят режиссеры?
— Они видят во мне почему-то среднестатистического олигарха. Таких предложений поступает много. Даже не знаю, с чем это связано.
— А вам хочется доброго учителя сыграть?
— Хочется, конечно, пушистым ежиком проскочить по полю. Мы, театральные артисты, в этом смысле более свободные и защищенные. Для нас кино — вторая работа. Мы можем выбирать. Но в целом все у меня хорошо. Жаль только, что все поздно приходит.
— Может, наступила ваша золотая пора?
— Сергей Мокрицкий после фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой» встретил меня в Камергерском переулке и сказал: «Андрюша, наступило твое время». И побежал дальше. И как видите, он оказался прав.
— Вы самостоятельно решаете, с кем работать, а с кем нет? Советуетесь с кем-то?
— Я это делаю сам. Читаю сценарий и принимаю решение. Есть такой у меня недостаток — читаю. А если кому-то отказываю, то аргументированно. И если соглашаюсь, то внутренне для себя это комментирую. Мне иногда мои домашние говорят: «Чего ты так мало читаешь?». Хотя я много читаю. Я им отвечаю: «Вы вначале почитайте все эти сценарии, а потом поговорим о художественной литературе».
«Для современного человека понятие «Родина», наверное, не связано с выкриками из окопа»
Молодая актриса Любовь Аксенова, сыгравшая дочь главного героя в фильме «Родина», рассказала на «Кинотавре», что Андрей Смоляков стал для нее на площадке вторым мастером, после педагога в ГИТИСе. Она постоянно обращалась к нему с вопросами, как правильнее решить ту или иную сцену, а он щедро делился секретами актерского дела. «Я с Андреем Игоревичем как курс в институте прошла», — вспоминает Любовь Аксенова. А он говорил режиссеру Буслову: «Если она так будет играть, то у нее сердце разорвется». Настоящий актер должен уметь распределять свои силы.
— Само название фильма «Родина» о многом говорит. И в «Учителе» тоже нельзя обойтись без разговора о ней.
— С уходом советской власти с одной шестой части суши, со вступлением в новую общественно-экономическую формацию некоторые понятия подверглись коррекции. Люди начали понимать, что жизнь не очерчена границами государства. И Родина — не то место, где тебе выдают паспорт, а что-то другое. Для современного человека это понятие, наверное, не связано с выкриками из окопа «За Родину!». Мой герой Гарри в картине Петра Буслова — это человек, для которого родина — его заводы и рудники, его деньги. Только попав в экстремальные обстоятельства (у него самая знаменитая болезнь под названием рак, и дочь он теряет), он начинает понимать, что родина принимает для него очертания собственной дочери. Гоа, где мы снимали, — очень интересная земля, окутанная таинственным флером. Люди туда едут за разным. Кто-то чистить карму, кто-то за откровением. Ищут там Учителя. Недаром на Гоа устремились хиппи. Эта земля, как лакмусовая бумажка, проявляет человека. Размышления Петра Буслова — очень зрелые и внятные. Эта работа вызывает у меня восхищение. Я люблю многие фильмы, в которых работал, но «Родина» занимает отдельное место. Сценарий «Родины» я прочитал еще на съемках картины «Высоцкий. Спасибо, что живой». Удивился, что Петя предложил мне роль отца. Думал, что сыграю гуру Тимура, ради этого даже прочитал книжки по йоге. Мой герой оказался вырванным из одних обстоятельств и попадает в другие. Это фильм об обретении себя. Работать было сложно. Жара стояла невыносимая, пот лил ручьем. Но это только помогало.
— Вы такой смелый? Безбоязненно примеряете на себя страшные обстоятельства роли?
— Да мне это по фигу, извините. Когда мы семь лет снимали «Вий», ваши коллеги только охали. Надо спокойно к этому относиться. Многое от нас зависит. Но не нам решать, что будет.
Можно фанфаронить, но артист — существо, не до конца уверенное в себе
— Встречаясь с разными режиссерами на площадке, со всеми научились ладить? Бывает так, что кто-то вас бесит, а никуда не денешься, приходится смириться и работать?
— Если бесит, я не работаю. Всегда знакомлюсь с людьми, прежде чем приступить к делу, навожу справки. Я ценю свое время.
— Чего кино не дает из того, чего бы вам хотелось?
— Кино — такое производство, которое не надо путать с театром, где всегда есть пища, а за болезнью непременно следует выздоровление, если это хороший продукт. А кино нас выжимает и выжимает. Не знаю, как добиться того, чтобы, заканчивая смену, обрести здоровье.
— Вы могли бы все бросить и отправиться в свободное плавание?
— Я и теперь свободно живущий человек. Грех роптать на судьбу. В театре существую не по-хамски, но свободно. Если о чем-то прошу, то, как правило, мне идут навстречу.
— Усталости от профессии нет?
— Пока нет. Я много чего умею. Но чего-то еще хочу попробовать и узнать. Наступило то счастливое время, когда и возможности появляются, и желание еще не умерло, и профессия практически освоена. Жаль, что оно не такое длинное, как хотелось бы.
— Вы уверены в себе?
— Глупо говорить, что ты — уверенный человек. Можно фанфаронить, цитировать строки Пушкина про сукиного сына, но артист — существо, не до конца уверенное в себе. Театр более благосклонен к нам, нежели кино. Аплодисменты, возгласы «браво», люди, ждущие тебя у входа, — подтверждение того, что ты сделал сегодня. А так мы — люди сомневающиеся.
— Актерская профессия в какой-то степени губительна для мужчины? Все-таки в ней много женского, стремления нравиться.
— Как только хочешь нравиться, сразу можешь уходить из профессии. С таким желанием нашим делом заниматься не стоит. Ну, понравишься раз, другой, третий. Надо же что-то предъявлять людям. Пустомеля в дорогу не поведет.
— Но успех-то важен?
— Он нас освобождает, дает свободу в дальнейшей работе. Все население Red bull окрыляет, а артистов успех. Даже по людям видно: когда они заслуженно успешные, краше становятся.
— И материальная свобода у актера есть?
— Заслуга новых времен в том, что практикующие актеры не бедствуют, не перебиваются с хлеба на воду. Наш труд нормально оплачивается.
