У Сергея Мокрицкого уже была картина «День учителя». Его мама тоже преподавала в школе русский язык и литературу. А события его нового фильма «Учитель» происходят в 1943 году. На оккупированной территории фашисты устанавливают свои порядки. Главный герой — скромный сельский учитель Павел Зубов, играет которого Александр Ковтунец. Он же инициировал этот проект, стал генеральным продюсером. Как вдохновитель общенациональной программы «В кругу семьи», он решил рассказать о том, что всего важнее для человека, в каких бы условиях он ни находился, — это дом, семья, самые близкие люди.
Приезжаем в Курское. Дорогу перекрывает полицейский. Пока снимается массовая сцена, важно, чтобы никто лишний не попал в кадр. Не пропускают не только машины, но и пешеходов, среди которых и местные жители. Им надо попасть домой, но никто не ропщет. Кино для них в диковинку.
Деревенская площадь перед школой. Над зданием напротив водружен нацистский флаг. Здесь располагается комендатура. Собрался народ — старики, женщины, малые дети. Все — жители Курского и окрестных селений. Знакомлюсь с мальчишкой лет 12. Приехал из Первомайского с отцом, который работает на площадке. А мальчишка участвует в массовке, очень ему это нравится. Сергей Мокрицкий подружился с местными жителями. Общается с ними так: «Дедушка, вы очень заметный дедушка. Пожалуйста, не выходите. Стойте на месте». А дед и вправду колоритный. Так артиста не загримируешь, не приклеишь такие ногти, не наложишь таких морщин. Вдруг на площадке у комендатуры появляется местная жительница в трениках и футболке, того гляди в кадр попадет. «Мадам, вы откуда? — кричит ей Мокрицкий. — Немец, ты давай следи за порядком. Почему у тебя партизаны в комендатуру идут?» — это уже другому сельскому актеру. Из Феодосии приехал ради участия в массовке скульптор. Есть даже певица. Все они жаждут творческого общения и с удовольствием рассказывают о себе, берут автографы у настоящих актеров.
Всю ночь и утро лил дождь, гремел гром. Съемки пришлось отложить на несколько часов, а потом все-таки работать под дождем. Выхода нет: собрали на сутки всех актеров ради массовой сцены. Неприкаянно блуждает главный герой — в костюме и шляпе, несмотря на духоту. В тот день Александр Ковтунец был не сильно занят, но в любой момент режиссер может вызвать на площадку. Он одет в костюм 40-х годов. Крой вполне современный, и качество отличное. Уж как немец ни избивал Павла, а костюмчик как новенький. Александр Ковтунец вспоминает, как снимался однажды в современном итальянском костюме, который тут же пришел в негодность. И ботинки где-то раздобыли из 40-х.
Разговариваем с Александром Ковтунцом. Он актер, но в последнее время занят другого рода деятельностью, да и таких ролей у него прежде не было.
— Сознайтесь, была у вас корысть, когда затевали этот проект?
— Здесь не вопрос корысти, а невероятной актерской удачи. Сценарист заранее знал, что я буду играть главную роль. Но когда я начал ее разрабатывать, родились нюансы, которые впоследствии вошли в сценарий. Я думал, что это человек в коробочке, очень закрытый, прячется от внешнего мира. А на площадке все пошло иначе. Он относится к себе как к человеку, который ничего не может изменить. Павел занимается любимым делом, что бы ни происходило. И ему кажется, что это хорошо. Он в заблуждении и думает, что никакие события не затронут ни его, ни его семью. Так будет продолжаться до той поры, пока он не поймет, ради чего способен умереть — во имя семьи, Родины и Бога.
— Он совершит подвиг?
— Посмотрим, когда дойдем до конца. Он идет к нему. И пока надеется на свои силы, ничего не получается.
— Пришли немцы и что потребовалось от вашего героя?
— Когда спрашивают, чему он деток учит, мой герой отвечает: «Как прежде — арифметике, математике, естествознанию, из старого добавили Закон Божий». Немцы, для того чтобы завоевать доверие населения, вернули Закон Божий. Все, как в современной школе: уроки православия есть, а читают их атеисты. В тот момент, когда Павел, казалось бы, раздавлен, в нем просыпается русский характер. Физически он не способен противостоять немцам, он — не Шварценеггер. Русский человек побеждает за счет внутренней силы.
— Почему он не на фронте?
— Мы знаем по истории Крыма, что большие боевые действия происходили в основном в Севастополе. А Павел живет в небольшом селе. Даже если бы он хотел воевать, куда бы он пошел? Все произошло слишком быстро, и деревня оказалась на оккупированной территории. Он не становится полицаем, а продолжает учить детей. Он учит их русской культуре. Но, оказывается, этого мало.
— Почему снимаете в Крыму? Потому что события происходят здесь?
— Да. Но есть еще один нюанс. Нам важно было найти место, которое бы напоминало Палестину. Мы же хотим показать человека до понимания Вечной жизни и после. Здешняя обстановка очень помогает. В Крыму красивые пейзажи. Фильм сделаем в сероватых тонах, потому что идет война, но будет несколько моментов, где мы покажем совсем другую реальность.
— Как вы совмещаете актерскую работу с производственными нуждами? Вы же генеральный продюсер.
— Мне помогает моя основная деятельность как президента общенациональной программы «В кругу семьи». Мы параллельно работаем в 12 направлениях. У нас великолепная команда, так что мое непосредственное участие часто и не требуется. Специально подбирали команду из тех, кто уже работал с Сергеем Мокрицким. Иногда приходится улетать в Москву, мы ведь устанавливаем 8 июля в Химках скульптуру Петра и Февронии Муромских, а еще в 5 городах состоится закладка первого камня. Но такое переключение интересно.
Юлия Пересильд играет, по ее словам, ангелоподобное существо, волжскую немку. Она — городская образованная женщина — переехала в деревню с сыном, потому что полюбила сельского учителя. Он такой же странный и не способный себя защитить, как и она. Они два чудика. Приходится теперь работать у немцев прислугой. Но она не пытается угождать этому режиму. На площадке Юлия Пересильд находится в самой гуще деревенских жителей, слушает заманчивые обещания немцев о сладкой жизни.
Сергей Мокрицкий по первой своей профессии — оператор, работал с Рустамом Хамдамовым и Кириллом Серебренниковым, за его плечами — десятки картин. С камерой он на площадке не расстается. Говорит, что проще самому сделать, чем объяснять другому, — слишком сложные задачи ставит перед собой. Сергей — в странных розовых брюках, зато их видно отовсюду. Как и все актеры в тот день, он грыз семечки, а это плохая примета на площадке. Пакеты с семечками и черешню раздавали массовке для сцены деревенского схода. Примета приметой, а если человек весь день без обеда, надо как-то поддержать силы.
Сергей Мокрицкий вырос на Украине и с детства любил слушать истории о периоде оккупации. Его маме уже после войны сшили из немецкой плащ-палатки платье. Скроили так, что свастика оказалась под мышкой. Так что мама не могла руку поднять. Она тогда училась в пединституте в Бердичеве. Сергей вспоминает людей, которые пережили оккупацию, тех, кто был угнан в Германию. Кто-то не вернулся и писал письма оттуда, читали их всей деревней. Запомнил одно — из Англии от женщины, которая в Германии вышла замуж за англичанина. Там была такая строка: «Мы здесь так едим, как у нас в деревне ели на Рождество». После голодных лет описание еды особенно поражало.
Спрашиваю у Сергея Мокрицкого:
— У нас взят курс на патриотизм, а вы снимаете кино про войну. И чувствуете себя свободным? Нет никаких установок?
— У меня? Абсолютно никаких. Меня это даже пугает. Я бы хотел иметь какие-то установки, потому что тогда ты по крайней мере понимаешь, с чем бороться, чему соответствовать. А я как захотел, так и переделал сценарий. Это для меня эксперимент. Я как в тумане. Мы нашли деревню, правдивые лица, и немец у нас настоящий, выписанный из-за границы. Ничего не понимает по-русски. Дети чудесные. Правда — вот это моя свобода.
Дети под конец съемочного дня раскапризничались, стали проситься домой. Наряду со взрослыми они получают за массовку гонорар. Для многих это хорошая прибавка к скромной пенсии и не самой большой зарплате.
Больше всего местных жительниц волнует вопрос: женат ли швейцарский актер Филипп Рейнхард, играющий фашиста. В перерывах с ним все фотографируются. Он в нацистской форме, берет бутылку минералки, постановочно пьет из нее, выкрикивая: «Водка!». Это отдельный аттракцион.
Темперамент у Филиппа сумасшедший. Он может до 90 писем в день отправить продюсеру Ульяне Савельевой или Федору Бондарчуку, у которого снимался в «Сталинграде», а теперь и в проекте «Выжить после». Федор для Филиппа — кумир. Поручает мне передать ему привет на «Кинотавре», что и делаю. Обычно не самый разговорчивый, Бондарчук реагирует эмоционально: «Я знаю обо всем, что делает на площадке Андрей Смоляков, что он ест и говорит. Фил мне это описывает. Я получаю от него десятки писем. Между прочим, он из очень обеспеченной семьи и помог нам найти дополнительные средства на фильм. Зря он не болтает».
А Филипп в восторге от крымской природы. Разговариваем с ним урывками, его постоянно вызывают на площадку.
— Не обидно вам, что российские режиссеры приглашают вас играть фашистов?
— Как актер я ищу хорошие роли и хороших режиссеров. Вот Федор Бондарчук — отличный режиссер. Я играю у него в «Выжить после» плохого парня из фармацевтической индустрии, мультимиллионера. Когда я прочитал сценарий «Учителя», а он очень хорошо написан и история великолепная, и начал работать с Сергеем, понял, что он — русский Кассаветис. Я счастлив, что получил такую роль и работаю с классными артистами Андреем Смоляковым и Юлей Пересильд. Скажу честно, я люблю играть плохих парней. В них больше конфликта.
— Те роли, которые вам предлагают в немецкоязычном кино, они совсем другие?
— Я — швейцарец, но живу в Берлине. Моя женщина из Берлинска (Из Берлина, конечно, и эти слова Филипп произносит по-русски. — С.Х.).Я играю и в американских картинах («Ной»), и русских («Матч», «Сталинград»), и тоже нехороших парней. В Германии все немножко по-другому. Я там в порнухе снимаюсь. Шутка! В прошлом году у меня вышла немецкая картина «Упростите вашу душу». Иногда мне предлагают сыграть большого накачанного мужика.
— Что вы поняли про русскую жизнь? Какие мы?
— Я так хорошо ощущаю себя здесь, наверное, потому что очень открытый человек. Вы можете называть меня Филиппок. Я в России чувствую себя как дома, даже больше, чем в Европе. Потихоньку изучаю русский язык. Может быть, в прошлой жизни я был русским? В России я многое понял о дружбе. Я сам немного чокнутый, и мне нравится стихийность русских людей. Очень полюбил здешние завтраки, простую еду. Я занимаюсь спортом, у меня диета. А ваша еда напоминает немецкую, там тоже используют много картошки.
— А нет ничего страшного в том, что вы — человек со швейцарским паспортом — приехали в Крым?
— Нет. В своей жизни я фокусируюсь только на хорошем. Извиняюсь за выражение, но мне плевать на негативные вещи. У политиков всегда разные точки зрения. А я — актер. Искусство не должно разъединять людей.
