Собственно, раздражает более всего именно неясность по части дальнейших перспектив театра. Вроде бы новая администрация хотела затеять масштабный ремонт (который до сих пор не начался), вроде бы хотела подыскать на время ремонта новую стабильную площадку в центре, за аренду которой, понятное дело, платил бы Департамент культуры. Но будет ли это, будет ли сохранен театр в некоем историческом формате — до сих пор загадка. Поскольку со стороны достаточно авторитетных театральных персон не раз звучали недвусмысленные советы — ликвидировать театр, который «и так уже умер», и создать на его базе, а точнее, в его здании нечто «более отвечающее духу времени» — например, Центр Любимова с постановками самых разных режиссеров...
Надо называть вещи своими именами. Разбитую чашку трудно склеить. Театр на Таганке (имея ввиду старейших его артистов) просят на царство «настоящего худрука». Мол, с ним-то мы ого-го, горы свернем. Всё оно замечательно, но где ж такого взять? Что-то распалось во времени и пространстве, прежние организационные схемы уже плохо работают. А новые как-то не найдены (понятно, что создание на базе Таганки очередного «центра» — не панацея). И эпопея с не играющей Таганкой — тому яркий пример.
Что до увольнений, — мы позвонили заслуженной артистке Татьяне Сидоренко, она-то как раз входит в когорту 11-ти любимовских артистов, имеющих бессрочный договор, и уволить их весьма затруднительно. Поэтому, в отличие от уволенных (и пока не принятых), говорит, ничего не боясь.
— Мне очень не нравится, что пресса дает одностороннюю информацию по нашему театру...
— Знаете, скажу честно, здесь сам черт уже не разберется — какую информацию давать. Пока итог такой — театр закрыт, спектакли не играются... да еще увольнения.
— На данный момент уволено 44-46 человек. Они все получили уведомления о расторжении срочных договоров, начиная с 15 июля 2015 года. Из этого числа — 23 молодых артиста, очень одаренные люди — танцующие, поющие, играющие на многих инструментах; остальные — это и помощник режиссера, художники по свету, костюмеры, реквизиторы, начальник отдела рекламы, заведующий гримерным цехом... Ну как мы можем без гримерного цеха, объясните? Далее — машинист сцены, начальник отдела видеотехнологий, ну и другие работники.
— А кто остался-то?
— Я могу отвечать только за артистов: нас всего 65. Значит, уволили треть. Без уволенных, поверьте, ничего не может идти на сцене Таганки. Иные из них играли и главные роли как в любимовских, так и в спектаклях других режиссеров, поставленных при Золотухине. Для справки: нас, артистов, игравших еще при Любимове, Эфросе, Губенко, Золотухине, проработавших в театре от 44 до 51 года — осталось 11 человек. Но вот такой важный момент: многие из уволенных — иногородние, на руках маленькие дети, поэтому в них присутствует огромный страх — как жить?
— Но, может, с кем-то еще заключат договора?
— Раньше срочники всегда подписывали приказ об увольнении и тут же им давали договор о продлении — кому на год, кому на три. Сейчас такого не было. Ошарашенные, они спросили в отделе кадров — а что дальше? Им ответили: пока ничего неизвестно. Причем, сокращения срочников должны проводиться с согласия профсоюза. Но никаких уведомлений профсоюз не получил. Апексимова отказалась объяснять причину расторжения договоров. Хорошо уже не будет. Деньги за отпуск им уже не заплатят. Уверена, все это делается для того, чтобы театр на Таганке перестал существовать. Задача стоит — его переформатировать. Три года уже об этом твердят. У нас сейчас мог бы идти 21 спектакль, но нам запрещена уставная деятельность. Мы не имеем права играть на своей сцене. А ведь нам надо только это и больше ничего — играть.
— Так каковы, на ваш взгляд, перспективы?
— Они непонятны. Никто не знает, что с нами делать. Масса странных вещей. Не выполнен утвержденный при Золотухине проект ремонта театра, который должен был уже закончиться в июле этого года. Для того, чтобы начать новый ремонт, они обязаны составить новый проект и утвердить его, а это еще полгода-год... Было бы идеально на момент составления этого нового проекта, позволить нам играть на нашей сцене. Но нас хотят объявить «аварийными», чтобы в театр уже не пустить. Закрыть здание на 2-3 года, чтобы потом здесь сделать Центр поэзии, культуры, пляски... да у нас завались уже этих центров, а репертуарный театр умирает. Спектакли наши никого не волнуют. Никому ничего не нужно. Но закрыть просто так нас трудно, потому что мы не пальцем деланные и не иголка в стоге сена, боремся.
Так что, эпопея с Таганкой продолжается, и как с историей с «Тангейзером» — с какой бы стороны на дело не посмотри и чью бы позицию не прими, — это грустная реальность нынешней культуры, когда много бури в стакане, но нет результата.
