Театралы Джеймса ждали: он со своей компании "Майского жука" уже показывал на Чехов-фесте два своих спектакля "До свидания, зонтик" и "Рауль", где исполнял, естественно, главные роли. Однако в новой хореографической драме "Красный табак" он себя исключил - целый год главную роль в ней играл известный француз Дэни Лаван. И целый год европейские продюсеры, и Гендиректор Чеховского Валерий Шадрин настойчиво убеждали художника самому войти в спектакль. Джеймс, не собиравшийся солировать, под нажимом профессионалов все-таки сдался и все не сговариваясь сказали: "Теперь это совсем другой спектакль". Что совсем не удивительно - Тьере - художник, способный перевернуть не то что спектакль - он пространство меняет. Такой он волшебник, этот Майский жук ( его детское прозвище Джеймса).
Из досье "МК": родился в Швейцарии в театральной семье: мать Виктория, дочь Чарли Чаплина, взяла фамилию мужа Тьере, актера и режиссера. Сестра - Аурелия - также работает на сцене. Когда ему было 32 года, получил престижную премию Мольера за свой первый спектакль " Симфония майского жука". В этом году - еще один Мольер за работу в области визуального искусства. Джеймс работает в кино и сотрудничает с такими режиссерами как Питер Гринуэй, Карлос Сантос, Бенно Бессон, Агнешка Холланд и другими. Ему 41 год.
На сцене театра Моссовета - большой и глубокой - происходит что-то странное и непонятное. Ездят столы со всем, что на нем есть - старинными лампами, чернильными приборами, книгами. Швейная машинка "Зингер" с ножным управлением, в качестве локомотива которой выступает дама в китайской широкополый шляпе с бубенчиками, обычно украшающими. скатерти из бархата. Так же автономно путешествует по сцене пианинный табуретик на одной ноге, и все это катается благодаря не новым технологиям, поражающим воображение, а исключительно живой силе, в основном женской.
Под столом на четвереньках сидит одна девица, на пианистическом стульчике на спине валяется другая, ногами толкаясь от пола. Добавляем к этому мудреные сооружения, похожие на конструкции Леонардо. А над всем этим нависает огромное зеркало, составленное из дюжины разноразмерных зеркал - старых, местами потертых до черной основы. И провода, бесконечные провода, что безжизненной черной капелью свисают по зеркалу сцены и заднику. Картинка, подсвеченная мягким желтым светом, интригует и завораживает - какой такой "Красный табак"? И почему его нет среди всех этих предметов?
Но еще больше завораживает само действие, описанию не подлежащее, хотя бы по той причине, что то видимое материальное из чего оно сделано каким-то необъяснимым образом становится нематериальным. Хотя казалось бы, ну стол, ну балки в огромном количестве по заднику подпиравшие зеркало. А оно, как живой и страшный зверь зависает над сценой и ее обитателями, поворачивается, кривится и зловеще щерится всеми своими зеркалами. Стихия жизни, шторм психики, взрывные сны, разбивающиеся на мелкие осколки и собирающиеся в нечто единое и величественное - такие ассоциации обрушивает на публику сцена, где правит Майский жук.
Сегодня он великий и ...не ужасный. Старый, с гримом как у отштукатуренного дома (местами побелка на лице и костюме), то и дело раскуривающий трубочку, пока та не полыхнет огнем. Безумный старик, живущий между реальностью и мечтами ( а может снами?), и это промежуточное, пограничное состояние и вывернул на сцену Джеймс Тьере. Оно рождено в преступной повязке или схватке хореографии, пластики, трюка и визуального ряда, который украсил бы любой павильон на Венецианской биеналле.
Скорость, плотность действия на единицу времени и мастерство производят ошеломляющий эффект. Восемь бессловесных артистов работают на высокой отдаче. А как иначе можно работать рядом с ним? Девочка-каучук вытворяет чудеса со своим телом - это она валяется на табуретке, как мокрое полотенце, а потом так закидывает назад голову, что становится пиджаком без головы, скромно присевшим рядом с задумчивым стариком. Или спрятавшись под золотым плащом, будет его переливчатый дрожанием. А он в этом плаще будет похож на повелителя снов и мечты, которая никогда не сбудется.
Нет, Джеймс все-таки удивительно похож на своего деда, особенно в этом пожилом гриме, пластика тоже дедова - трогательная такая, комично-нежная. В современном искусстве сегодня он стоит особняком, и это отдельное положение человека эпохи Возрождения, стремящегося делать истинное искусство, а не его эрзац. Когда художник - это художник, а не умелец определенного формата с обязательной приставки "модный" или "скандальный" - там один голый расчет. А потому скучный.
Аплодисментов не было - овации на минут пятнадцать заслужил Майский жук со своей компанией в Москве. И похоже, никто не спешил расходиться. А после спектакля Джеймс, который совсем не выглядел усталым после такой физической нагрузки объяснил, что название "Красный табак" (Tabac rouge) cледует читать наоборот - Аbat jour. А абажур действительно был - из черных проводов над головой императора в золотом переливчатом плаще.
