На сцене театра Моссовета звучит знаменитая на весь мир музыка Бизе из оперы «Кармен». 7 человек в черном и с белыми веерами. Тел не видно и кажется, что веера машут сами собой. И вот выходит женщина в красном, поступь значительная, все сразу понимают, что это Пахес - Кармен. Рядом Дон Хозе… В руках у него тоже веер, но кажется, что кинжал – сложенный веер наставлен на свою возлюбленную, словно тореро хочет пронзить острием быка…
«Я, Кармен» - спектакль феминистский… Из танцовщиков фламенко – мужчин всего двое и они почти не показываются в спектакле. 7 женщин встали клином – впереди Пахес – тоже кинжал, наставленный уже на публику… А потом происходит нечто необычное… Неожиданно звучат стихи на русском… Цветаева…:
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что — невинна.
Музыки нет, Пахес танцует фламенко под звуки цветаевского слова, а когда в динамиках звучит строчка «в моей руке - лишь горстка пепла», движением руки показывает как пепел рассыпается с её руки и развеивается ветром. Следом звучат другие стихи на английском, японском, немецком … Стихи известных женщин-феменисток. Акико Ёсано, это японская поэтесса, англичанка Маргарет Этвуд, испанская поэтесса Мария Самбрано, арабская поэтесса Виддад Бенмусса… А дальше Бенин Реес, Маргерит Юрсенар, Сесиль Кейребуа. Стихи самой Пахес…
- Я общалась с самыми разными женщинами хореографами, потому что как только я уезжала на какие-то гастроли в другую страну, я находила в этой стране очень интересную женщину чем-то прославленную и известную и вообще общалась с самыми разными женщинами Принадлежащими к разным культурам. Например, здесь в Москве я общалась с одной актрисой театра Моссовета. – Рассказывает мне Пахес перед спектаклем.
- А когда я была на гастролях в Японии я общалась с очень старой женщиной японкой, которая пережила множество воин и вообще прошла огонь и воду, и мне было очень интересно с ней общаться. Общалась с женщинами которые служили в армии, общалась с женщинами, которые посвятили себя науке, общалась с поэтессами, вообще с женщинами самых разных профессий. И я поняла, что не смотря на то, что у нас совершенно разные судьбы мы абсолютно одинаковые: у нас одинаковые боли, одинаковые слабости, одинаковая сила, одинаковая отвага. Мы все, не важно к какой культуре принадлежим – мы –женщины, где бы мы не жили – чувствуем одинаково.
- И в результате вам захотелось поговорить про чувства этих женщин, про страдания, про радость, выразить саму женскую суть – какую задачу вы ставили?
-Дело в том, что Кармен как женщина не существовала, потому что она рассказана устами мужчины. Просперо Мериме ведь рассказал эту историю как мужчина. Кармен - не имела своего голоса. Я всегда хотела показать эту историю с женской точки зрения, дать Кармен собственный голос и прочувствовать её с женской стороны. Убрать все мужское что там было, и показать чисто женское.
…Высокая поэзия почти всегда присутствует в её спектаклях, но обычно она является зрителю в виде текстов песен. Здесь же танец непосредственно под стихи. Таким образом Пахес обращается к самым истокам зарождения балета, как искусства. Когда и никакого фламенко то ещё не существовало. Когда поэзия и танец существовали параллельно друг другу. И танец возникал из стихов, которые испанские поэты (например, Гарсиласо де ла Вега, классик испанской литературы, поэт и дипломат при дворе Карла V) посвящали своим прекрасным дамам. Размер музыкального аккомпанемента под который влюбленный пел свои серенады, должен был отвечать размерам стихотворных метров. Тем же правилам строго рассчитанных метра и ритма подчинялся и танец…
Но никаких прекрасных дам, а тем более кавалеров в спектакле нет. Есть взбешенные мегеры, которые выстукивают каблуками сапатеадо. Выстукивая каблуками ритм, можно передать ведь тончайшие оттенки чувств: любви, нежности, гнева, боли, смирения, безнадежности и опять любви. И ещё есть танец – бешенный, неистовый, который поражает фантастической пластикой, извивами корпуса, но главное — руками, их завораживающим плетеньем. Тут главное — ритм, отбиваемый каблуками (сапатеадо), прищелкивание пальцев (питос), хлопки ладонями (пальмас) и энергия танца, которая переходит со сцены в зрительный зал…
«Мне надоела эта фальшивая красота. Кремы против морщин, против целлюлита, против естественности! Не хочу фальши в моей жизни. Хочу быть такой какая я есть!» - кричит Пахес залу. Этот прямой контакт заводит публику и сидящие на своих местах люди радостно смеются и пританцовывают. Шоу Пахес превращается в народное гуляние, напоминает какой-то площадной народный праздник. С колосников спускаются метелки и фартуки, и танцовщицы танцуя фламенко повязывают фартуки и начинают мести сцену…
Было в спектакле естественно и bata de cola — традиционное платье до пола, украшенного оборками и воланами. Какое же фламенко без него. Оно тоже спускается с колосников и Пахес облачается в него перед стоящими на сцене зеркалами и прямо перед публикой, но потом тут же снимает этот наряд оставаясь в надетом на неё первоначально платье. Всё правильно - раз надоела фальшивая красота, значит и этому платью здесь не место…
- Это была очень интересная и достаточно сложная работа, потому что я искала тексты поэтесс по всем странам и чтобы дать голос Кармен я искала женщин, которые прочли бы мне тексты разных поэтесс – рассказывает Пахес мне свой замысел. - Марина Цветаева, Акико Ёсано, англичанка Маргарет Этвуд, испанская поэтесса Мария Самбрано… Все эти тексты я собирала очень долго как раз для того чтобы дать Кармен голос. Спектакль состоит из текстов на разных языках, каждая поэтесса представлена на своем родном языке. В случае Марины Цветаевой это русский язык. И часть спектакля идет под народную испанскую музыку – фламенко.
- Так долго и многосторонне работая над спектаклем вы дали себе ответ на вопрос – какая же Кармен?
- Спектакль называется «Я Кармен», но это не значит, что это какое-то индивидуальное «я» – «я» здесь коллективное. То есть я разобралась однозначно в том, что все женщины одинаковые, но при этом равенства между мужчиной и женщиной так до сих пор и нет. Все равно мужчина – он выше. А меня интересовало это коллективное женское «я» - что мы чувствуем одинаково, одинаково страдаем, что нас беспокоят одни и те же вопросы – неважно в какой стране мы живем. Мы – женщины. И Кармен – это женщина.
- Этот спектакль будет меняться с течением времени, или возможны новые впечатления?
- Дело в том, что то, что я делаю, те спектакли которые я создаю, они мои. Поэтому, грубо говоря, что хочу, то и делаю. Захотела поменяла, захотела не поменяла. Я считаю, что спектакль никогда не нужно закрывать, он должен быть всегда открыт. Потому что в какой-то момент вдруг может прийти какое-то вдохновение или какой-нибудь музыкант подойдет ко мне и скажет: «Ой Мария, смотри какую ноту я нашел». И я говорю: «Давай, давай! Давай добавим это в спектакль». Потому что, если спектакль закрыть, и сказать, что он сделан, тем самым ты «убиваешь» его. Спектакль становится пассивным, и он начинает просто умирать. Наоборот, он должен быть открытым. Всегда есть какое-то творчество, всегда можно найти какие-то новые нотки. Например, когда я приехала сюда и мне показали стихи Марины Цветаевой – я пришла в восторг. И я здесь под неё танцую. И если спектакль открыт для творчества – это как будто сердце его бьется. А если его закрыть, то он умрет.
- А стихи как вы выбирали. Допустим ту же Цветаеву вам, наверное, кто-то подсказал?
- Если это поэзия на испанском языке или на английском, может быть даже на французском, то нет проблем, я сама могу подобрать стихи. Но если речь идет о японском языке или, например, русском, то конечно я прошу совета у людей, которые разбираются в литературе, в театре. Марину Цветаеву мне посоветовала моя русская подруга Лиза. Мы долго выбирали, пока не остановились на одном конкретном стихотворении.
- Я обратил внимание, что строчку в стихотворении Марины Цветаевой «В моей руке лишь горстка пепла» вы показываете движением – как будто пепел рассыпается на ветру. То есть вы пытаетесь каждую строчку поэта, которого используете, прочувствовать?
- Для меня слово - это музыка, оно имеет свой ритм, свой голос. Свой тембр. Надо прочувствовать каждое слово, потому что поэзия – она бесконечная, можно найти бесконечные уровни смыслов и чувств, и красок. Поэтому, мне кажется, что танцевать просто под голос, который читает стихотворение – для меня это восхитительно, потому что я каждое слово слышу как музыку.
- Дальше вы предполагаете путешествовать с этим спектаклем или есть идея какой-то новой работы?
- Дело в том, что я только недавно выпустила ещё одну премьеру. Называется она «Послушай меня глазами», поэтому сейчас небольшая пауза. А с «Я Кармен» мы начинаем активно путешествовать по всем странам. Уже у нас запланированны с этим спектаклем гастроли в Китай, и потом мы поедем на очень длительные гастроли в Латинскую Америку.
