Публики показ собрал не так уж и много по меркам Канн. Поначалу ничто не предвещало особенных событий. В разгар дня на красной дорожке под ярким солнцем стояла дирекция фестиваля в смокингах и два председателя жюри — братья Джоэль и Итан Коэны.
Но когда на горизонте появились братья Тавиани — Паоло и Витторио — классики итальянского кино, стало понятно, что нас ждет кое-что необычное.
Вслед за ними на красную дорожку вышли обладатели двух «Золотых пальмовых ветвей» братья Дарденн — Люк и Жан-Пьер. Сопровождал их одиночка — классик французского кино Бертран Тавернье. Он принимал участие в создании картины в честь 120-летия деятельности братьев Люмьер. За идею собрать вместе всех этих людей, цвет мирового кинематографа, Каннскому фестивалю можно поставить «пятерку».
Зал встречал классиков-братьев и отдельно взятого Тавернье овациями, а кое-кто даже прослезился. А потом мы увидели маленькие фильмы Люмьеров, сопровождал которые не тапер, а парный конферанс Бертрана Тавернье и арт-директора фестиваля Тьерри Фремо.
Можно лишь поражаться тому, сколько всего ценного оставили нам основатели кинематографа. Даже истинные синемафилы до этого видели разве что знаменитые кадры прибытия поезда, кормления ребенка, выхода рабочих с фабрики. Теперь же нам представили целую детскую серию, где малыши, которых уже давно нет на свете, учатся ходить, общаются с животными.
А потом мы в компании Люмьеров отправились в мировое турне. В то время как центральная улица Берлина Фридрихштрассе жила шикарной жизнью, по ней разгуливали роскошные дамы, Тверская улица в Москве выглядела как большая деревня. У нас — лохматые мужики в зипунах, заросшие бородами, с перепуганными лицами. Один из них крестится, возможно, увидев нацеленную на него камеру. А уж виды Вьетнама и Мексики просто удивительны. Все это такие документы времени, по которым можно изучать моду, боевой дух национальной армии и многое другое.
Пожалуй, так же бурно, как режиссеров-братьев, встречали в Каннах тайского режиссера, любимца фестиваля и обладателя его «Золотой пальмовой ветви» Апичатпонга Вирасетакула. Его картина «Кладбище великолепия», быть может, самая личная и автобиографическая, участвует в программе «Особый взгляд». Родители режиссера — врачи, и жизнь показанного им госпиталя знакома ему с детских лет. Примерно в таком месте он прожил в течение 20 лет.
Зал впал в медитативный транс на его показе, словно с ним поработал какой-нибудь Кашпировский. В отличие от обоймы американских и европейских картин, где задействованы сплошные невротики, плохие жены, негодные мужья, отвратительные дети и прозевавшие их родители, которых современная жизнь превратила в монстров, у Вирасетакула царит благодать и спокойствие.
Как скажет один из его героев, мы все время думаем, пытаемся просчитать свои шаги, а надо от этого отойти. И тогда наступит всеобщая радость. Можно иметь одну ногу короче другой на десять сантиметров, но жить и радоваться малому. Достаточно деревьев, травы и цветов, подруги, которая вдруг начнет омывать уродливую ногу водой, а потом и слезами, зацелует эту уродливую колоду чистыми поцелуями, так что «Жизнь Адель» отдыхает. И в госпитале уж точно никуда и никто не спешит. Ползала дремало, ползала затаило дыхание. Попробуй шепни хоть слово в этой пелене транса, так зашикают, что мама не горюй.
Пока одни медитируют, другие изо всех сил пытаются привлечь к себе внимание. Тьерри Фремо не знает, как привести в норму красную дорожку, которая сбивает фестивальный график. Мир сошел с ума от селфи. Люди фотографируют себя среди звезд, а звезды самих себя на собственном фоне. Удивительно, что даже селебрити, пройдя под прицелом десятков камер, проводят собственную селфи-фотосессию.
На звездной дорожке американского фильма «Кэрол» Тодда Хейнса процесс достиг апогея. Среди с ума сошедших звезд неожиданно появилась наша Светлана Ходченкова. Опыт участия в международных проектах и проходах звезд у нее есть. Только теперь она обходится без черной помады. Светлана вышла, как принцесса, в летящем розовом платье и ореоле пышных волос. Держалась уверенно и с достоинством. Но фотографы и телеоператоры ее еще плохо знают, так что в объективы камер брали других героев. Прошедшую чуть раньше индийскую диву Айшварию Рай встречали как богиню. А та взялась за селфи.
