Театр обратился к городскому вербатиму, при этом обошелся без участия драматурга и готовой пьесы. Актеры и режиссер использовали разговоры своих земляков, обработали их, и теперь поочередно выходят к микрофону со своими монологами о городе и своей жизни в нем, исполняют песни во славу родного города. При этом ирония не становится желчью, и спектакль в целом получился легким и немножко трогательным. Воронежцы выходят на улицу в День города. Дружно обращают взоры в небо, кучно любуются салютом, чтобы потом разойтись и продолжить свое одиночное движение по жизни. Нельзя сказать, что это революционный опыт для театра и в кино. На прошлогоднем «Кинотавре», к примеру, показали фильм «Спроси меня» Веры Харыбиной, где речь шла о Москве, увиденной глазами гастарбайтеров. И это тоже был своего рода День города. Только совсем другого. Москва — не Воронеж. Воронеж — не Москва. Студенты Веры Харыбиной получили задание «Наблюдение», нашли своих героев, записал их монологи. А потом на экране появились те, кто живет в Москве, в основном это приезжие и только одна жительница столицы. Последней не нравится, когда девушки из Вологды корчат из себя москвичек. Зрители путаются, не могут понять, документальное это кино или игровое. Гастарбайтеры из разных стран СНГ рассказывают о прелестях жизни российской столицы. Получаются рассказы о слишком уж счастливой Москве. Кто-то даже благодарит Аллаха за то, что есть такой человек, как Путин - идеальный правитель, сумевший обеспечить гастарбайтеру хорошую жизнь в чужой стране. Многие зрители до конца фильма так и не понимают, что это игровая картина, снятая под документ.
Если верить цыганке с младенцем на руках, которая появляется в спектакле Михаила Бычкова, то Воронеж — город злых людей. Сама она из Мурома Владимирской области. И жизнь там совсем другая. А тут даже русские с русскими плохо разговаривают, грубят. «Мне город Воронеж вообще противен», - скажет цыганка.
Пожилой и коренной жительнице Воронежа город нравится, только не люди. Все заполонили деревенские. А истинные горожане — совсем другие. Она осудит современных девиц. Это раньше-то пока парень уговорит такую, так расхочет. А теперь все доступно. Одна такая «доступная» в красных обтягивающих брюках мужика сводила в кино за свои кровные, а тот даже не предложил ей вернуть деньги за билет. Но все равно он хорош. Правда, удалит ее из друзей. В общем, нельзя мужика выпускать из френдзоны. Хотя ее парень в общем-то - козел. Что с ним делать? Может снять про него какой-нибудь артхаус? Какую бы нелепицу не несли персонажи спектакли, все они очень милые, симпатичные люди. Довольствуются тем, что есть, и не источают потоки злобы, какой бы жизнь не была.
Из монологов возникает образ Воронежа со своими улицами, Кольцовским сквером. Он разный в разные периоды жизни. Когда появляются дети, города и не замечаешь. Как скажет одна из героинь: «Живу я в Воронеже с самого рождения. И вся моя проходила в Воронеже». Воронеж — это школа, район, в котором живешь... На каждом этапе у каждого свой Воронеж.
Андрюха рассказывает про жену Светку, которая домой не приходит, якобы торчит у матери. Предупреждения, что приведет он другую бабу, на нее не действует. И он приводит, вернее привозит из Богучар. «Я город родной ни на что не променять не могу», - поет Андрюха. Слушаешь его и создается эффект общения с рядовым жителем города, а вовсе не с актером. Живет Андрюха с новой женой Людкой, та детей понаперла. Выяснилось, что у нее их двое. А потом Андрюха к Светке вернется. Это его жизнь, такая, какая есть. Нормальная.
Молодая девица рассуждает о наличии дворян в Воронеже. Где они только? Все в Москве да за границей. Перед спектаклем зрителей предупреждают о том, что в спектакле звучит нецензурная речь. Ее-то произносит только «дворянка». Не грубо, по делу. Но слушать теперь может такое только фестивальная публика старше 18 лет. Есть тут и барышня нетрадиционной ориентации. Ей вообще непонятно, как жить в этой стране. За что бы не взялась, во всем усмотрят что-нибудь не то. Вот Ленин был, у него правда была. Умер — с собой правду унес. Это расскажет один из персонажей. И Ельцин был, а потом умер и унес с собой демократию.
За спинами героев возникают образы непарадного Воронежа, с рядовыми пятиэтажками, унылыми заборами. Его виды проецируются на экран. Но никакого депрессивного настроения они не вызывают. Город как город, похожий на множество других. При этом теплый и очень индивидуальный. В общем, пока на свете есть Воронеж, любовь и родина моя... Все будет хорошо, что бы не происходило.
