Нетрудно догадаться, что в него входят одноактовки основателя американского балета Джорджа Баланчина на музыку его любимого композитора Игоря Стравинского. Дружба между музыкальным и балетным гениями завязалась с самого начала, и балет «Аполлон Мусагет», созданный еще для дягилевской антрепризы в 1928 году, стал первым продуктом их плодотворного сотрудничества, которое продолжалось всю жизнь. Именно этот балет, почитающийся шедевром неоклассицизма, и показали первым в трехчастной золотомасочной программе. Мистер Би (так зачастую называли Джорджа Баланчина в Америке) несколько раз изменял его облик, сделав в итоге для Михаила Барышникова в 1979 году «облегченный вариант» без хореографического пролога (рождение Аполлона) и финальной сцены (восхождение на Олимп). В таком упрощенном виде под укороченным названием «Apollo» во многих труппах этот спектакль идет и до сих пор. В Перми, как ранее и в Большом театре, решили вернуть утраченное.
Балет отличается от других произведений одного из основоположников бессюжетного балета тем, что какой-никакой сюжет тут все же имеется: рождение у богини Лето (Мария Богунова) сына — бога Аполлона, его возмужание и восхождение на Олимп. Хотя, по сути, представляет собой сюиту танцев самого Аполлона (здесь предусмотрены две его вариации) и трех его муз: Терпсихоры (музой танца была Екатерина Мосиенко), Полигимнии (в балете партию музы, отвечающей у Баланчина за пантомиму, исполнила Наталья де Фробервиль (Домрачева)) и Каллиопы (за музу эпической поэзии, науки и философии была Альбина Рангулова).
Партия Аполлона представляет в этом балете наибольшие трудности. Поставленная на Сержа Лифаря, она стала одной из центральных в репертуаре таких артистов, как Михаил Барышников, Николай Хюббе, Питер Мартинс, Андрис Лиепа. В России с ней успешно справлялись мариинские танцовщики — Игорь Зеленский, Андриан Фадеев, Сергей Попов. Выдвинутому за исполнение этой партии на «маску» пермскому танцовщику Никите Четверикову (случай редкий в том смысле, что сам балет на театральную премию не номинировали) роль тем не менее оказалась «не по размеру». Несмотря на то что танцевал он ее технически грамотно и, если не считать ляпов в начале и конце вариации, со всеми каверзами справился достойно, в излишне субтильном для этой партии исполнителе «аполлонистости» не чувствовалось ни на йоту.
Вообще же пермский театр — первый российский театр, что обратился к наследию русско-американского гения. Бессюжетную неоклассику Баланчина тут начали танцевать даже раньше, чем в обеих столицах, поэтому стратегия пермского балетного худрука Алексея Мирошниченко по продолжению освоения такого наследия вполне понятна. Само собой разумеется, уровень исполнения балетов Баланчина пермской труппой не идет ни в какое сравнение ни с Большим, ни с Мариинкой (несмотря на некорректность, от сравнений с обоими столичными театрами не отделаться никак: большинство балетов, показанных на «маске», благополучно шли и в Москве, и в Санкт-Петербурге). Особенно явственно это было видно по балету «Рубины», показанному во втором отделении гастрольного вечера. Хотя и столицам в этом смысле далеко до совершенства, разница, что называется, видна невооруженным глазом.
Тем не менее возможности артистов пермской труппы вполне позволяют танцевать балеты Баланчина на довольно приличном уровне. Стремление к профессиональному росту и хорошим исполнительским образцам пермяки наглядно продемонстрировали в балете «Симфония в трех движениях» (правильнее «в трех частях», при переводе в названии теряется изначальная игра слов). Выдвинутый на «Золотую маску» в номинации «Лучший балетный спектакль», этот балет, созданный Баланчиным в 1972 году (то есть уже после смерти композитора), слывет и одним из самых сложных в баланчинском репертуаре. И то немаловажное обстоятельство, что в России он поставлен впервые, груз ответственности, скорее, увеличивало. В таких непростых условиях очень сложную музыку Стравинского, написанную в победном 45-м как впечатления о Второй мировой, пермяки оттанцевали почти по-баланчински точно: культурно, эмоционально, на высоких скоростях, сохраняя темп и музыкальный строй симфонии.
